Смерть и золото
Шрифт:
Он решил, что они уже в двух или трех милях от итальянского лагеря, когда в подтверждение его догадки, а также того, что часовые слышат их приближение и после всех последних событий стали крайне восприимчивы к реву двигателя «бентли», в небо на высоту в добрую тысячу футов взлетела осветительная ракета и взорвалась там, озарив все вокруг ярким синевато-белым светом, залив им пустыню как театральную сцену на несколько миль. Джейк резко ударил по тормозам и подождал, пока ракета не погаснет, медленно падая на землю. Он не хотел, чтобы итальянцы заметили их продвижение. Свет погас,
– Что случилось?
– Мы приехали, – ответил он, и в небо взвилась новая сигнальная ракета, описала высокую дугу и взорвалась, перекрыв своим блеском лунный свет.
– Вон там, – сказал Джейк, указывая на каменистый хребет над Колодцами Чалди. Темные силуэты итальянских машин, припаркованных аккуратными рядами, в свете ракеты обозначились четче. До них оставалось две мили. Внезапно впереди раздался режущий ухо треск пулеметной очереди. Это кто-то из часовых начал стрелять по теням, и сразу после этого началась беспорядочная винтовочная стрельба, окончательно нарушив сонную ночную тишину.
– Кажется, там у них никто не спит, и все пребывают в крайне нервном состоянии, – сухо заметил Джейк. – Дальше нам, наверное, ехать не стоит.
Он выбрался с водительского сиденья и прошел назад, где по-прежнему вповалку спали пленные, громоздясь друг на друге словно выводок щенков. Один из них храпел как страдающий астмой лев, и Джейку пришлось просунуть между ними ногу, чтобы растолкать их и привести в чувство. Просыпались они медленно и неохотно, а Джейк уже распахнул задние дверцы и вытолкал из наружу, в темноту.
Они потерянно остановились, обхватив свои голые плечи в попытке защититься от ледяного ночного ветра и боязливо озираясь по сторонам, желая понять, какие новые неприятности их ожидают. В этот момент в небе вспыхнула очередная осветительная ракета, почти у них над головами, и они заморгали по-совиному и забормотали, ничего не понимая в жестах Джейка, который пытался направить их как стайку цыплят в сторону горного хребта.
В конце концов он ухватил одного из них за плечи, развернул лицом к горам и подтолкнул его в ту сторону, отчего тот пробежал несколько шагов. Тут он вдруг узнал в свете ракеты свой лагерь и очертания огромных фиатовских грузовиков. Он испустил радостный вопль и, пошатываясь, побежал в ту сторону.
Остальные двое секунду недоверчиво пялились ему вслед, а потом бросились за ним со всей возможной быстротой. Когда они пробежали метров двадцать, один из них остановился, вернулся к Джейку, ухватил за руку и принялся трясти ее изо всех сил; на лице его при этом расплывалась широченная улыбка. Потом он повернулся к Вики и стал покрывать шумными поцелуями ее руки. Он плакал, слезы ручьями катились по его щекам.
– Ладно, хватит, – буркнул Джейк. – Давай катись домой, приятель. – Он развернул итальянца, еще раз указал ему на горизонт и подтолкнул в ту сторону.
Беспредельная радость освобожденных итальянцев оказалась заразной. Джейк и Вики ехали назад в весьма приподнятом настроении, каждый про себя посмеиваясь в темноте громыхающего
Тут «Мисс Вихляга» словно по собственному желанию сбросила скорость и мягко остановилась прямо посередине широкого открытого пространства, покрытого песком и поросшего темными кустами.
Джейк заземлил магнето, и рокот мотора стих. Он повернулся на сиденье и заключил Вики в объятия, прижав к себе с такой силой, что она громко охнула.
– Джейк! – протестующее вскрикнула она, вроде как от боли, но ее губы уже прильнули к его губам, и все протесты были забыты, как только она ощутила их вкус.
Его подбородок и щеки кололись успевшей вырасти щетиной, зачатками таких же кудрявых и густых волос, что плотными завитками вылезали из ворота его рубашки, а исходивший от него запах настоящего мужчины очень походил на вкус его губ. Она чувствовала, как ее собственное тело, мягкое и податливое, жаждет прикоснуться к его мощному и твердому торсу, и прижалась к нему, находя удовольствие даже в причиняемой этим нажимом боли.
Она вполне отдавала себе отчет, что рвущиеся наружу эмоции скоро выйдут из-под контроля, захватят их обоих, и это придало ей беспечности и храбрости. Ей также пришло в голову, что сейчас в ее власти довести его до полного помешательства от страсти, и эта мысль еще больше возбудила ее, так что немедленно захотелось эту власть испытать.
Его шумное и резкое дыхание отдавалось у нее в ушах, но потом она поняла, что это не его дыхание, а ее собственное, и каждый вдох, казалось, так раздувал ей грудь, что она готова была взорваться.
В кузове было страшно тесно, а двигались они все быстрее и хаотичнее. Вики скоро надоели все эти выступы и ограничения, она просто чесалась от нетерпения. Ей никогда не приходилось впадать в столь дикое возбуждение, она даже на мгновение вспомнила мягкие и опытные руки Гарета, их замедленные, как в менуэте, нежные движения и прикосновения, когда они занимались любовью, и она невольно сравнила их с этим штормовым соприкосновением двух страстей, но это воспоминание вмиг было унесено прочь мощным потоком желания, стремлением освободиться от всех тонкостей и ограничений.
Они выбрались из машины, и ледяной холод ночи начал щипать ей спину и бедра, она ощущала, как тонкие золотистые волоски у нее на руках встают дыбом. Джейк встряхнул свернутую в рулон постель и расстелил ее на земле. Потом снова обнял ее, и жар его тела обдал ее всю, она даже испытала чисто физический шок. В этом жаре, казалось, огнем пылают все его так долго подавлявшиеся желания и душевные устремления, и она прижималась к нему, вбирая в себя этот жар, целиком отдаваясь его воле и плавясь от наслаждения этим контрастом – ощущения на своей коже его пылающего тела и ледяного ветра пустыни.