Смерть, какую ты заслужил

Боукер Дэвид

Когда сгустились сумерки, Билли пошел в паб, где за исключением двух тинейджеров оказался единственным посетителем. Владелица доверительно сообщила, что дела идут так скверно, что она подумывает о самоубийстве. Чтобы дать ей смысл жизни, Билли напился. Рассказав владелице, какая она чудесная женщина и насколько привлекательно выглядит для своего возраста, Билли повел «Харлей» в «Липы» по встречной полосе. В зловещий дом он вошел, чувствуя, как его подташнивает от дурных предчувствий.

Встретил его знакомый запах разложения.

Пройдя на кухню, он спустился к подвалу. Постоял

у двери, слушая. Ни звука. Снова поднявшись по ступенькам, он заметил, что под столом ползает что-то крохотное и извивающееся. Наклонившись посмотреть, он увидел двух живых червей. Билли завернул их в бумажное полотенце и спустил в унитаз.

Часы на церковной колокольне пробили двенадцать. Взяв с кухонного стола «Ремингтон», Билли удостоверился, что он заряжен. Потом пошел наверх и сидел, баюкая оружие на коленях и ожидая, когда начнутся крики.

На следующий день у Билли был день рождения. Ему исполнилось тридцать три. Александр Великий в его возрасте завоевал весь известный тогда мир, Иисус закончил карьеру пастыря, Джон Леннон написал своя лучшие песни. Билли Дай написал четыре книги, и ни одной не продалось больше ста экземпляров.

В качестве подарка Билли устроил себе поездку в Кембридж, чтобы изучить архивы М. Р. Джеймса, хранящиеся в Королевском колледже. На байке дорога заняла лишь полчаса. Оставив «Харлей» на Королевском плацу, Билли прошел через главные ворота в библиотеку. За стойкой ждала неприветливая женщина в очках с лицом, как у разочарованной трески. Любая мелочь словно бы требовала от нее непомерных усилий. Билли пришлось подвергнуть ее допросу хотя бы для того, чтобы выяснить, где повесить куртку.

По счастью, архивариус оказалась настолько же милой, насколько библиотекарша гадкой. Она попросила у Билли какие-нибудь документы и рекомендательное письмо. Билли протянул паспорт и письмо, которое написал сам себе на фирменном бланке Би-би-си. В письме Билли был назван лучшим документалистом своего времени, а подписано оно было якобы генеральным директором Би-би-си.

Билли выбрал стол у окна с видом на двор и университетскую часовню. Заполнив бланк заказа, он отдал его архивариусу. Уйдя в другую комнату, она вскоре вернулась с означенным томом: полным рукописным вариантом «Потерянных сердец», любимой историей про приведения Билли. Восемь листов, исписанных с двух сторон непривлекательным и зачастую нечитабельным почерком. Билли ждал, когда ощутит дрожь, какую испытал при виде черновиков стихотворений Китса и Шелли, но все эмоции словно отключились.

Он твердил себе, что перед ним почерк великого мастера, что перед ним те самые слова, которые разбередили однажды его воображение. Но никакой реакции. Он не испытывал разочарования. Он вообще ничего не испытывал. Все смотрел и смотрел на холодные буквы и в конечном итоге пришел к выводу, что ему нужен очень и очень долгий отпуск.

С огромной неохотой он вернулся в «Липы». Припарковал байк у стены дома и поднял глаза на свое окно. И вздрогнул, увидев за стеклом бледное лицо. Под его взглядом лицо отодвинулось и растаяло в тенях.

Билли вошел в дом, заново потрясенный его ощутимой враждебностью.

Постоял у подножия лестницы.

– Стив? Это ты?

Он взбежал к своей спальне. Никого. Билли систематически обыскал остальные

комнаты, послушал подо всеми запертыми дверьми и вынужденно заключил, что лицо существует лишь в его больном воображении. Он совершенно один.

В столовой появились еще две мухи. Билли выгнал их свернутым журналом, пришиб одну на оконной раме, вторую – на самом стекле в холле. Пав духом, но не желая поддаваться отчаянию, Билли решил прибраться в доме.

Сняв кожаную куртку, он повесил ее на гвоздик. Что-то выпало на пол из кармана. Это было письмо от Никки. Он совсем про него забыл. Бросив все, он пошел с мятым конвертом в гостиную и вскрыл его.

Письмо было на шести страницах. Билли читал его медленно, и прочитанное его потрясло. Когда Никки в декабре от него ушла, она забрала с собой одну тайну. Она ждала от Билли ребенка. Сейчас она на седьмом месяце. Никки писала, что из-за перепадов настроения Билли, его нежелания никуда ходить и постоянной ярости на мир и всех, кто в нем живет, ей все труднее становилось с ним жить. Но наперекор всему она все еще его любит. И скоро родит его дитя. Как насчет того, чтобы начать сначала? Если нет, она поймет. В конце концов, это же она от него ушла.

Билли уставился на последнюю страницу, содержавшую его любимые строчки. «Я пыталась перестать тебя любить. Но не могу. Даже когда у тебя скверное настроение, ты все равно нравишься мне больше, чем кто-либо, кого я встречала».

Это заявление Билли оценил. Никки точно суммировала то, как он сам себя воспринимал. В скверном настроении или нет, он все равно нравился себе больше, чем кто-либо, кого он встречал. Его захлестнули неожиданные эмоции. Никки его любит. Настолько, что собирается родить его ребенка. Все остальное вдруг потеряло значение. Его сотовый пропал – вероятно, не без помощи Злыдня. В самом доме телефонов не было. Но в поселке есть автомат, сразу за дверью «Пахаря». Он погнал «Харлей» по петляющей сказочной дороге, ведущей в деревушку. Чуть дрожа, стараясь не думать о глупости, которую собирается совершить (как бы здравый смысл не перевесил), он подъехал к будке, как раз когда из нее выходили две хихикающие девчонки-подростка.

После девчонок в будке пахло дешевыми духами и детскими конфетами. Вставив в щель монету в один фунт, Билли набрал номер, который стоял вверху первой страницы письма. Тишина, потом прерывистые тире: занято. Он попробовал снова, с тем же результатом.

Чертыхнувшись, Билли проклял свое невезение. И что теперь? И импульсивно набрал номер Тони. Через несколько гудков Билли услышал девчоночий голос. Это была Стефф, старшая дочка Тони.

– Але?

– Приветик. Тони дома?

Презрев светские условности, Стефф, которой было не больше девяти, бросила трубку на стол и заорала:

– Папа! – В ее голосе явно слышалось раздражение.

Возникла пауза. Билли ясно слышал телевизор на заднем плане и хлопанье дверей. Потом трубку взял Тони.

– Алло?

– Это я, – сказал Билли.

– Билл? Черт меня побери! Я уже решил, что ты эмигрировал!

– Почти в точку, приятель.

– Куда ты пропал? Я уже несколько недель тебе звоню, остолоп.

– У меня неприятности.

– Какого плана?

– Плана Малькольма Пономаря. Тони застонал.

– Идиот ты несчастный! Я же тебе говорил, а? Я же тебе говорил не связываться с этим толстым мешком дерьма.