Смерть нельзя отменить
Шрифт:
– Заблудились? – шёпотом произнёс Макс и покрутил у виска. Феликс в ответ пожал плечами – что первое пришло в голову, то и сказал.
Из динамика послышались приглушённые голоса сотрудников по ту сторону колючей проволоки, которые спорили друг с другом:
«– Отпустить их? Свои ведь.
– Сбрендил совсем?! Веди их в главное управление».
Железные ворота разъехались в стороны. Как только молодые учёные ступили на территорию спецблока, на них тут же надели наручники, отвели к руководству и сделали запись в личное дело.
– Что забыли здесь? – обвёл беглецов суровым
– М-мы… м-мы работаем в главной лаборатории, – затараторила Рита, покрываясь красными пятнами от стыда.
– Вакцины создаём, скоро будем это делать… Наверное, – вставил словечко Феликс, но Петров его резко осадил:
– Этот очевидный факт можно было бы не озвучивать, Обермайер. Вот и колупались бы со своими пробирками! – грозно добавил он. – Вывести их в главный корпус!
Закованные в кандалы, молодые сотрудники лаборатории шли по хорошо освещённому коридору в окружении людей в защитных костюмах. В окно они могли видеть бетонное ограждение с колючей проволокой, вдоль которой так спешили попасть в спецблок. Синклер их не обманул – все хэллоуинские украшения были развешены и по длинному коридору, и по дверям кабинетов, лаборатории. Паутина свисала даже с люстры в главном фойе.
– Вонь, оказывается, отсюда идёт, – хмыкнул Макс.
– Помолчи! Мы тут все из-за тебя, – пробурчала Рита.
– А я не просил за мной идти. Сами навязались.
– Интересно, что случилось с теми женщинами и их детьми… Они добрались сюда? – волновалась Лия.
Их провели по коридору, соединяющему спецблок с главным корпусом, и лишь в самом конце сняли наручники, передав изумлённому куратору. Пятница была объявлена выходным днём, только за какие заслуги, друзья так и не поняли. Имон с присущим ему неиссякаемым оптимизмом высказался, что оно и к лучшему: будет время, чтобы подготовиться к вечеринке.
* * *
Вечером и по выходным Рита с друзьями часто развлекалась тем, что читала объявления на стенде у концертного зала. Одно объявление по стилю повествования сильно смахивало на Имона Флинна.
«(Не)уважаемые держатели собак, собачек, собаконек. Язык не поворачивается назвать вас хозяевами. Каждое утро иду на остановку служебного транспорта, и – жёваный крот! – вляпываюсь в, прошу прощения, говно разного цвета и консистенции, которое потом с разным успехом пытаюсь счистить со своих ботинок. Будьте уже людьми, возьмите пакетик и лопаточку, которую я каждый раз оставляю у стенда и на остановке. Уберите за своими питомцами, и мир станет чуточку лучше».
Имон очень любил собак, скучал по своему питомцу, оставшемуся в Дублине с родителями. Если бы к подъезду прибились бездомные собаки, Имон вне всяких сомнений подкармливал бы их. Приютить только не смог бы. Не положено. Но в закрытом городке бездомных псов не водилось.
Обычно во время дружеских посиделок Имон показывал безумное количество фоток своей собаки, все их пересмотреть не представлялось возможным. Выходные, на которые выпал Хэллоуин, оказались одними из немногих, когда Имон не мучал друзей просмотрами фотографий своего милого и смешного пёселя.
В эти выходные в честь празднования Хэллоуина сбор друзей состоялся в квартире Макса, Феликса и Исихару. В квартире
– Пришлось часть декора домой тащить. Народ в лабе дикий оказался. Не привыкший, – признался Макс, освобождая кресло и диван от красочных оранжевых растяжек с изображением ведьм и чёрных котов.
– А вы знаете, что после ремонта открыли концертный зал? – спросил Исихару, поставив в центр стола поднос с напитками и закусками.
– Концертный зал есть, а выступать там некому, – Эсти, променявшей жизнь в столице Франции на Сибирскую глушь, первое время было совершенно дико заставать себя за самым увлекательным занятием – разглядыванием продуктов на полках единственного супермаркета в закрытом городке. По вечерам они с Лией включали с переменным успехом работающий телевизор. Иногда ходили в гости к Рите.
– Как это некому? – встрепенулся Феликс. – Скоро мы с ребятами сможем там выступать. Я, Макс и Исихару. Надо только у Петрова разрешение выпросить.
– А толку? – развёл руками Макс. – Режим самоизоляции никто не отменял. И вообще, вам не кажется, что атмосфера в нашем комплексе какая-то мрачная? Слишком. Даже хэллоуинские украшения, которые мы так старательно развешивали по главному корпусу, никто как будто не заметил. Как ходили все с кислыми рожами, так и продолжили ходить. А потом, знаете, заражаешься этой унылой атмосферой.
– Да, как будто люди, работающие здесь, скрывают какую-то тайну, – добавила Лия.
В подтверждение слов Максима унылая атмосфера закрытого городка делала своё дело: про хэллоуинские костюмы забыли все, кроме Исихару. А точней он по привычке накрасил глаза и сменил голубые линзы на зелёные. Не забыл испечь праздничный пирог.
– А вот правда, зачем ты постоянно красишь глаза? – спросил Имон, набравшись как следует пива.
– Чтобы глаза больше казались. Это привычка закрепилась ещё со времен группы. Я играл в вижуал-кее, это такое направление в японской рок-музыке, когда макияж и невероятные причёски являются частью шоу. Наш гитарист засовывал в нос специальные крючки или платочки, чтобы нос казался уже, – с улыбкой на лице вспоминал Исихару: для него эти практики казались такими будничными и привычными, что он не видел в них ничего странного, тем более плохого.
– Засовывать себе до самого мозга тряпочки, чтобы что? – поперхнулся пивом Макс.
– Ну, лично я весь соткан из комплексов, если вы ещё не заметили, и я невыносимый интроверт, – улыбка на лице Исихару стала вымученной. – Но с вами мне вполне комфортно.
– Расскажи, как тебя занесло сюда, – попросил Феликс. – В Россию.
– В противоэпидемический комплекс я попал по протекции своих родственников, мой дядя работал здесь в спецблоке. Мои родители тоже врачи и очень надеются, что я продолжу семейную традицию. Именно по настоянию родителей я отправился в Россию, чтобы завершить образование и получить отличную работу в международной компании по изготовлению новейших вакцин. Противоэпидемиологический комплекс Сибирь-1 является одним из самых передовых в мире, поэтому раздумывал я недолго. Но есть ещё кое-что…