Смерть нельзя отменить
Шрифт:
– Дружище, мне что-то поплохело… – прохрипел Феликс. Его слегка повышенная температура обернулась жаром, а высыпания на руках потемнели ещё сильнее. То же самое происходило с Максом. – Трудно дышать…
– Держитесь! Мы почти на месте.
По возвращении в центральный корпус их уже ждали Петров и Синклер, одетые в костюмы самой высокой защиты, похожие на скафандры. Синклер тут же засуетился, чтобы как можно скорей отправить Феликса и Максима в больничный блок.
– К сожалению, в спецблоке случилась утечка спор очень опасного вируса. Виной тому неисправный фильтр. Через трубу вентиляции
– Споры… Чёрные язвы на руках у Феликса. Это Антракс?
– Да. Это редкая, особо вирулентная лёгочная формула. Плюс она комбинированная и даёт осложнения в виде болезней крови. Ваш профиль и ваш звёздный час, Токамото.
– Но зачем? Ведь мы… мы же вакцины создаём или… – Исихару так нервничал, что не знал, за какую мысль в своей голове ухватиться.
– Именно, поэтому сейчас вы, Токамото, в срочном порядке дорабатываете вакцину с нашими учёными из спецблока. Симптомы у вас имеются?
– Я проходил вакцинацию, конечно же, но боюсь, что она не совсем помогает, и скоро я как Феликс и Макс буду в бреду задыхаться от боли, покрываясь чёрными пятнами, а моя кровь превратится в яд.
– У нас мало времени. Эта формула Антракса не должна выйти за пределы комплекса и городка. Пусть ценой наших жизней. Действуйте.
Утром администрация города объявила режим ЧС и в приказном порядке распорядилась пройти срочную вакцинацию всем без исключения. Работники не поехали сегодня в МПК, всем приказано было сидеть по домам и дожидаться медицинской помощи.
Рита, Лия и Эсти жили в одном доме. Несмотря на запреты, девушки собрались в квартире Риты.
– Феликс и Макс онлайн, но не отвечают, – волновалась Рита. – Исихару написал, что в лаборатории случилась авария, и он устраняет её последствия. Мне очень страшно за ребят.
– Имон и Хан дома, они в порядке, – сказала Эсти.
Меры по дезинфекции завершились через три дня, неисправных фильтров оказалось несколько, их заменили. Но люди продолжали заражаться и умирать до тех пор, пока Исихару общими усилиями с высшим руководящим составом спецблока не доработал вакцину. Состояние заболевших улучшилось.
* * *
Феликс, то ли благодаря лихорадке, то ли от того, что одной ногой был в могиле, не мог избавиться от долгого навязчивого кошмара, который липким страхом окутывал его и днём, и ночью.
Недалеко от города Веймара, музея Гёте и букового леса построили грандиозный комбинат смерти. Феликс зашёл за ворота, на которых были высечены слова «каждому своё».
Феликса не пригнали вместе с остальными заключёнными на поезде, не заставляли переодеваться в одинаковую для всех робу – полосатую, но с разными нашивками. Его здесь как будто вовсе не существовало. Он был призраком среди таких же призраков, навсегда оставшихся в прошлом, за колючей проволокой.
Шёл Феликс мимо бараков, в одном из которых люди в белых халатах ставили медицинские опыты над заключёнными, на дверях висели таблички «Осторожно. Туберкулёз» или «Осторожно.
– Тебе страшно? Ты думаешь, что всё это может повториться? Очнись, Феликс! – голос коменданта, шедшего позади, привёл Феликса к разрушающей панике. Он хотел сбежать из этого проклятого места, но натыкался всюду на стены. Побежал вдоль бараков, проходя сквозь людей привидением.
Из громкоговорителя звучало настойчивое: «Феликс! Очнись, Феликс!»
Голос с каждым разом звучал громче, разрывая барабанные перепонки. И голос казался знакомым. Феликс упал на землю, с силой зажмурился, закрывая руками уши, а потом с усилием открыл глаза.
Он понял, что лежит на больничной койке, истыканный капельницами и датчиками.
– Давление приходит в норму, – констатировал Исихару, снимая маску с лица. Феликс, как и остальные потерпевшие, был уже не заразен.
– Так, а я в больнице сколько провалялся? – уточнил Феликс. Его кошмарный сон затянулся, либо это был не сон, а астральная проекция, которой раньше их пытался научить Алекс.
– Порядочно. Главное, что ты жив. Все живы, – выдохнул Исихару. Он выглядел изнеможённым. Не таким, конечно, как узники концлагеря, где во время своего долгого сновидения был Феликс, но круглосуточная работа в лазарете Исихару однозначно вымотала до последней нервной клетки.
Феликс, чего совсем не ожидали врачи спецблока, пошёл на поправку, а кошмар, мучивший его на протяжении нескольких дней, проведённых в лазарете, отступил.
Максу тоже стало значительно лучше.
А Исихару на всю стену в свой кабинет получил несколько признательных грамот, премию, несколько врачей и медсестёр в подчинение. Он не считал, что спас людей, ведь работал над вакциной не один.
– Ура, мы живы! Живы! – от радости Феликс готов был прыгать до потолка, но за неделю болезни исхудал до состояния скелета и еле перебирал ногами, бинты на руках скрывали его жуткие чёрные пятна. – Исихару, как же я тебя люблю! Ты наш спаситель!
– Ну хватит тебе, – пробурчал Исихару. Он знал, чего ему стоило это спасение.
Переписывание историй болезни, сокрытие реальных фактов, выдача поддельных свидетельств о смерти родственникам погибших – всё это не делало Исихару героем в его собственных глазах. А Юичи Уэно вообще как-то проболтался, что случайных аварий в комплексе не бывает.
Победить эпидемию и её последствия удалось только через месяц. Поэтому к приезду высшего руководства в канун католического Рождества всё у работников спецблока стало гладко да красиво, как в отчётах, так и на душе. А для Исихару авария в лаборатории стала первым шагом в бездну уныния и бесчеловечной тьмы.