Смерть нельзя отменить
Шрифт:
– Мне не всегда нравится следовать астральным проекциям. Чаще всего это происходит во сне. Раньше я путал выход в астрал с осознанными сновидениями. Но такие путешествия позволяют понять лучше иные измерения, – твердил как зачарованный Алекс. – Бывает, что я не соблюдаю технику безопасности, тогда в нашу реальность просачиваются они. Духи, полтергейсты…
– Приходи почаще рассказывать страшные истории на ночь, – предложил Феликс.
Алекс понимающе улыбнулся и продолжил, обращаясь уже к Исихару:
– Я
Алекс замолчал и посмотрел в сторону кухни, там, в темноте он видел что-то, что другие увидеть не могли.
– Он и сейчас там. Но это не зловредный дух, он хочет тебя предупредить о чём-то, – и Алекс, встав с кресла, пошёл на кухню. За ним следом все остальные. – Он говорит: «Не попади за колючую проволоку… Не попади за колючую проволоку».
Исихару почувствовал, как по его коже пробежали мурашки: эти слова он столько раз слышал во снах, что ему даже стало не по себе, когда он услышал их из уст другого человека.
Максим не выдержал и, включив свет на кухне, отправился к холодильнику за новой порцией пива и закусок.
– Мой прадед был учёным. Он служил во время Второй мировой. Вроде бы он покончил жизнь самоубийством. Не хочу об этом говорить, пожалуйста, не спрашивайте меня о нём, – хмуро пробормотал Исихару.
– Ты держишь на него обиду? – спросил Алекс.
– Нет. Мне стыдно за него.
Феликс решил, что хватит уже Исихару оправдываться за несуществующие галлюцинации Алекса, поэтому он сказал:
– Мне часто снятся кошмары. У моей семьи тёмное прошлое, мой прадед тоже натворил дел во время войны.
– Я бы мог помочь тебе справиться с кошмарами, – с готовностью произнёс Алекс.
– О, а это реально? – оживился Феликс. – С помощью вот этих астральных выходов или что?
– Да, есть разные методики.
Все, кому было интересно избавиться от ночных кошмаров, а именно Феликс и Исихару, вернулись за Алексом в гостиную. Имон и Макс стояли в проёме кухни и не спеша потягивали прохладное пиво.
– Что стоите? – кивнул на диван Феликс, призывая друзей присоединиться.
– Спасибо, но я предпочитаю деградировать. Меня не особо интересуют разные потусторонние сучности, – сказал Имон.
– Может, ты имел в виду – сущности? – аккуратно переспросил Макс.
– Может. В общем, если у вас есть что-нибудь для меня, типа прикольных мемосиков, то я весь ваш, – сказал Имон.
– А давай порубимся в приставку? – предложил ему Макс.
– С удовольствием, дружище!
* * *
Главная лаборатория была разделена на отделы, но неизменно их объединяла маленькая
табличка, гласившая, что страны, входящие в состав Международного Противоэпидемического Комплекса, следуют принятой от
16 декабря 1971
«запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении». Важные положения конвенции молодым учёным велено было вызубрить до последней запятой.
Утром, ещё по темноте, из закрытого административно-территориального образования Сибирь-1 следовал автобус, который отвозил хмурых, невыспавшихся сотрудников за ворота главного корпуса, преодолевая грязевые ямы и стоически перенося отсутствие дорог.
Ребята, плотно общавшиеся друг с другом в закрытом городе, встречались дружной компанией в течение дня только на несколько часов утром в лектории, да в обеденный перерыв, иногда в библиотеке. В самый первый учебный день им выдали белые халаты, а после лекций проводили в разные части лаборатории, где белоснежные столы стояли стройными рядами, а на них поблёскивали пробирки, чашки Петри и прочая посуда, микроскопы. На новом месте работы молодые люди освоились быстро, но работа оказалась скучной и, как некоторым казалось, – максимально бесполезной.
– А вы чем занимаетесь? – спросил Имон. – У нас в первом блоке лаборатории практикуются на микроорганизмах, которые абсолютно безвредны.
– Учимся готовить питательные растворы, – развела руками Эсти. – Скорей бы нас уже перевели в отдел по изготовлению вакцин.
– Я уже на лекциях устал от этой важной информации, – вздохнул Феликс, сражаясь с рыбной котлетой. – Уже вторую неделю месим эти растворы.
– Взбодрись, завтра первый семинар будет, – весело сказал Максим. – Если не пролошим, то нам доверят что-то большее, чем приготовление питательных сред.
– Почему здесь так холодно? – сменил тему Хан Барым. – Если бы я знал, что будет настолько холодно, то захватил бы вещи потеплее.
– Холод – это не самое грустное. А вообще я рад, что мы не занимаемся скрепко и бумагоперекладывательным трудом. Иначе у меня бы сразу включился лапочный режим, – выдал Имон. Кажется, что только Рита и Макс его поняли. Только им стало смешно. Остальные лишь вежливо улыбались.
Исихару поправил очки и застыл на стуле, вытянувшись на манер гусеницы, которую некстати застали за пожиранием сочного листика.
– Не смотри на меня так, – предупредительно сказал Имон, вооружившись вилкой и использованной зубочисткой. – Прикиньте, Исихару бегал за мной со словарём, когда мы с ребятами в гости пришли к нему, Максу и Феликсу.
– Я хочу тебя лучше понимать, – ответил Исихару.
– Тогда открой соцсети и полистай мемы, – посоветовал Макс. – Только так можно постичь тонкие грани души Имона и его версии русского языка.
– Я вот хочу на море, на тёплый пляж. Мне что открыть? – спросила Эсти.