Смерть под кактусом.

Ильина Лариса Анатольевна

– Нет!

— Нет? — удивленно приподнял брови Жорж. — Почему?

— Потому что мы уже сыграли. И я выиграла. И ты обещал мне помочь. Я не буду больше играть, пока ты не поможешь моей подруге. Ты дал слово...

Он вроде бы задумался, осторожно почесывая концом кия висок. От напряжения у меня заныли икры. Жорж пожал плечами, неожиданно покладисто кивнув:

—А я и не отказываюсь... Сказал — значит, сделаю... Можешь считать, что подружка твоя уже бегает по травке и цветочки нюхает...

— Вот и хорошо, — поспешно отозвалась я, — значит, и говорить не о чем...

— Как не о чем? — прямо-таки изумился Жорж. — А ты?

«Так! — похолодела я. — Все-таки это пришло ему в его больную голову!»

— Что? —

осторожно спросила я.

— Ты хочешь бегать по травке?

От бессильного отчаяния у меня запрыгали губы. Катать шары за собственную шкуру — не для моих нервов. К тому же мне больше нечего сказать ему под руку, так что... Жорж все еще стоял возле бильярда, разглядывая меня с садистским любопытством.

— Я хочу бегать по травке... — и я взглянула прямо в мертвую бездну темных зрачков, — но я не буду играть...

Бухающее сердце отсчитало несколько ударов. Жорж смотрел и молчал. Мне показалось, что сердце и вовсе перестало биться, когда его плечи едва различимо дрогнули и он плавно опустил скрещенные руки, словно развязал на груди тугой узел. Жесткая складка губ незаметно расслабилась, и насмешливое выражение пропало... Теряясь от происходящего, я вдруг почувствовала, как загорелись кончики пальцев, и страх стремительно исчезал, будто таял сахар в горячей воде. Напряжение, сковывавшее тело, ослабло, я глупо улыбнулась и вдруг поняла, что не могу оторваться от притягивающего словно магнит взгляда...

Он осторожно протянул руку и тихо позвал:

— Эй... иди сюда...

Его губы двигались завораживающе властно, и слова я скорее увидела, чем услышала. И, движимая каким-то необъяснимым чувством, любопытством или бог его знает чем, шагнула вперед. Теперь я не видела ничего, кроме бледного лица... Внезапно что-то легко коснулось моего горла... Я замерла, беспомощно раскинув руки в стороны. Кончик кия слабо дрогнул и плавно пополз вниз. Отполированное тысячами прикосновений рук дерево казалось живым и обжигающе горячим. В висках стучало. Не сумев справиться с усиливающимся головокружением, я закрыла глаза. А кий спускался все ниже, на мгновение задержался на ключице и потек дальше... Оставленный им след жег кожу, и я закусила губу, силясь сдержать рвущийся стон. Синий шелк на груди натянулся, противясь напору. Кий замер лишь на мгновение и скользнул вправо... Невесомая ткань послушно стекла с плеча... Сердце рвалось вон из тела, бешено гоня по жилам закипающую кровь, щеки горели, и невозможно было вздохнуть... Казалось, я теряю сознание, беспомощно барахтаясь в тугих потоках ревущего водоворота. И слышу откуда-то издалека глухой голос, шепчущий торопливо и невнятно, чувствую горячие, жгущие сквозь тонкую ткань руки... И тонкий кончик кия, мучительно медленно возвращающийся по собственному следу... Что это было?..

Как я снова оказалась в светлой комнате с голубыми шторами, не помню. Словно проснувшись, я открыла набухшие веки и испуганно огляделась. Я была одна. Несколько минут я сидела, обхватив руками гудящую голову, потом опомнилась и торопливо провела ладонью по горлу.

— Что это было? — жалобно прошептала я, съеживаясь в зябкий комок. — И вообще... было или нет?

Порыв ветра за окном рванул сухие полуголые верхушки деревьев, недовольно вскрикнула потревоженная птица. Пришедшая в голову мысль о гипнозе выглядела сейчас единственно правдоподобной, и, чтобы окончательно не усомниться в своем психическом благополучии, я решила принять ее за аксиому.

Подойдя к кровати, потянулась и плотно задернула шторы. Потом разделась, забралась под одеяло и вздохнула:

— По крайней мере, в бильярд я больше точно не

играла...

Окинув придирчивым взглядом окно, Жорж подергал раму и удовлетворенно кивнул:

— Порядок... — Повернувшись к двери, он негромко позвал: — Эй! Иди сюда!

Я с любопытством уставилась на дверь. До настоящего момента присутствия

живых существ в доме не наблюдалось. На стене за дверью мелькнула быстрая тень, едва слышно скрипнула половица. В комнате появился невзрачный человечек. Увидев его, я ойкнула. Это был Кепка. Правда, сейчас Кепка был без кепки. Он повернул голову, и я разглядела смышленое востроносое лицо в редких конопушках. Несмотря на тщедушное телосложение, он был уже не молод, хотя назвать его точный возраст я бы затруднилась. Перехватив мой взгляд, Кепка неожиданно сморщил нос и залихватски улыбнулся.

Жорж поманил его, и они отошли ко второй двери, расположенной ближе к окну. Я села на ближайший стул и огляделась. Комната, в которую меня только что привел Жорж, была чем-то вроде библиотеки. Стеллаж с книгами занимал одну из стен почти до самого потолка, в углу возле окна стоял длинный шкаф с видеокассетами и дискетами. У противоположной стены на высокой черной тумбе — аквариум с рыбками. Пока я разглядывала рыбок, мужчины прекратили шептаться.

— Посиди пока здесь... — Жорж махнул рукой на угловой диван, соседствующий с аквариумом. — Книжку почитай... или на рыбок погляди...

Я задумчиво моргала, не видя пока никаких причин пересаживаться с одного места на другое. Я же не дрессированный пудель: прыгни туда, прыгни сюда... Выбрать время, чтобы глядеть на рыбок, я пока в состоянии сама. Однако, видя, что я не запрыгала моментально, как кенар по жердочкам, Жорж разозлился.

— Сядь на диван! — рявкнул он, и оконное стекло за его спиной отозвалось глухим дребезжанием.

Тут уж я быстренько просеменила к дивану, села и поджала ножки.

— Глаз с нее не спускай! — по всей видимости, это уже относилось к Кепке. — И поменьше ее болтовню слушай!

После чего я сообразила, что нам с Кепкой предстоит остаться вдвоем. Куда собирался Жорж, оставалось неизвестным. Надеюсь, выполнять свое обещание. Правда, о взятых обязательствах он больше ни разу не обмолвился. Так же как и о том, что случилось вчера вечером;

Итак, Жорж исчез, напоследок плотно прикрыв за собой дверь. Кепка устроился на стуле, с которого по неизвестным причинам согнали меня, нахохлился и притих.

Прошло время. Я изучила всех находящихся в аквариуме рыб и порядком устала сидеть на одном месте. Бросив тоскливый взгляд за окошко, я почесала нос и задумалась. Комната была на первом этаже, я видела серую бетонную стену и дрожащие кусты, царапающие голыми ветками стекло. Небо хмурилось, ветер гонял неопрятные рваные облака, и по всему было ясно, что погода сегодня никуда не годится. Оглядев свое шелковое облачение, я вздохнула. Очутиться в такую погоду на улице в одном синем шедевре сродни самоубийству, особенно если окажется, что рядом нет другого жилья. Пожалуй, Жорж преследовал определенную цель, вырядив меня таким образом. Однако... если Кепка уснул.:. дверь в комнату не заперта, на ней вообще замка нет... А Кепка в чем-то пришел, и раздеться он должен был в прихожей. Сейчас он в одних носках, и нога у него не слишком велика, почти как у меня... Я еще не додумала до конца, а уже оказалась на ногах. Кепка тихо посапывал, склонив голову на плечо, я посмотрела на него и попятилась к двери.

Передо мной был просторный холл, куда выходили двери всех комнат первого этажа. Я повертела головой, прикинув, где должен быть выход, и двинулась вперед. Добравшись до маленького коридорчика, заглянула за угол. Так и есть! Интуиция не подвела, я увидела входную дверь и большой шкаф для верхней одежды. Я шагнула вперед...

— Нет... — вздохнул кто-то за моей спиной, — совершенно ненадежная женщина...

Голос, прозвучавший в полнейшей тишине, показался мне громом небесным, я вскрикнула, подпрыгнула вверх и пытаясь повернуться, поскользнулась на паркете и с грохотом упала. Надо мной склонились две печальные физиономии, но сочувствия в их глазах я, сколько ни вглядывалась, не увидела.