Смерть под занавес
Шрифт:
– Это время уже не вернешь, я так часто в детстве любовался ими.
– А откуда в-вы?
– заикаясь спросила Катя.
– Из Гурзуфа. Такие часы изготавливал в маленькой мастерской под Алупкой замечательный мастер своего дела - обрусевший грек. Эти часы славились в наших краях. Многие приобретали их. Я давно уже в Москве, работал редактором журнала "Философские науки", а сейчас решил открыть свое дело, вот эту "Одессу-маму". Моя жена родом из Одессы, она-то и подсказала мне идею.
Катя сидела как в тумане.
– Значит, они не из Франции?
– Часы-то? Думаю, что нет. Грек был виртуозным мастером, возможно, что он когда-то видел
Гурий Захарович протянул Кате стакан крепкого горячего чаю. Она, забывшись, протянула за стаканом руку, стул под ней тут же угрожающе зашатался, Катя чуть не опустилась на пол во второй раз, но успела вовремя ухватиться за край стола.
Лилия Георгиевна взглянула на часы: уже десять минут восьмого, пора уходить. Она часто задерживалась в театре, не желая возвращаться домой рано. Там ее никто не ждал. С тех пор как умерла ее дочь, домой не хотелось приходить ВООБЩЕ. Несмотря на то, что она переехала в другой район, воспоминания все равно неотвязно преследовали ее. Она вспомнила девушку из детективного агентства, которая была у нее сегодня. Зачем она приходила? Вела допрос, но как-то странно. И при чем здесь тот спектакль, после которого произошло убийство? И вдруг она все поняла и от неожиданности застыла на месте. Лилия Георгиевна даже не заметила, что карандаш для губ выпал из рук и покатился по полу. Боже, как же она раньше-то не догадалась об этом. Но она... ничего никому не скажет, потому что ей... страшно!
***
Катя чувствовала себя необыкновенно счастливой. Это была ее первая, пусть и маленькая, победа. Значит, теперь поле поисков постепенно сужается и они с Алексеем медленно приближаются к разгадке тайны "театрального убийцы". Кате хотелось петь, но делать это на улице было категорически нельзя. Даже простая улыбка заставляла озабоченных людей вздрагивать и хмуриться, что уж там говорить о песне?! Закидают тухлыми яйцами. Скажут: у нас забот по горло, а эта тут распелась, на нервы действует. Конечно, в наше суматошное и напряженное время, чтобы не возбуждать косых взглядов и кривотолков, лучше одеваться потемнее, опускать углы губ, морщить лоб словом, выглядеть так, будто у тебя сперли лотерейный выигрышный билет или никак не отправится к праотцам девяностолетняя двоюродная тетушка, которая завещала тебе квартиру на Тверской.
Катя позвонила Алексею и попросила его срочно приехать к ней домой.
– Молодец, ты просто молодец, - он возбужденно махнул рукой, - я уверен, что это поможет нам распутать дело с "Саломеей". Я похлопочу, чтобы тебе выписали срочную командировку в Крым. Думаю, что сегодня ты уже можешь смело паковать чемодан.
– Какой чемодан, Алексей, - откликнулась Катя, - мне хватит и дорожной сумки.
– Ну, давай, с богом, желаю удачи. Позвоню утром, а сейчас отдыхай.
Ночью Кате снилось, что она заплыла в море далеко-далеко, уже не видно берега, и вдруг чувствует какое-то странное препятствие. Она смотрит по сторонам и неожиданно понимает, что плывет не в волнах, а в голубых длинных лентах, которые видела в театре "Саломея". Она запутывается в них, кричит, но никого рядом нет, и ленты медленно-медленно смыкаются над ее головой.
Катя дико закричала и проснулась. Она зажгла свет и побрела в кухню. Там она сначала выпила холодной воды, а потом накапала в рюмку валерьянки. Ну и сон! Уже кошмары снятся, а что же будет дальше? Может, теперь каждую ночь к ней станет являться человек в черной маске и с голубым шарфиком на шее?
В агентстве Кате выписали командировку на пять дней. К морю она ехала с нетерпением. Алупка встретила
Катя остановилась в гостинице, находившейся в центре города. Она поставила дорожную сумку в угол, а в другую, поменьше, положила пляжные принадлежности. Затем надела светло-кремовый сарафан и, перехватив волосы черной резинкой, вышла из номера, предварительно посмотрев на наручные часы. Было два часа дня. Солнце палило настолько нещадно, что на улицах было почти безлюдно.
В городском архиве, куда направилась Катя, стояла тишина. Худенькая девушка с выступающими вперед кроличьими зубами выглянула из полураскрытой двери и поздоровалась.
– Мне хотелось бы получить справку о том, где проживала Гурдина Элла Александровна.
– Когда это было?
– Лет... тридцать-сорок назад.
– Вам срочно?
– Да.
– Катя предусмотрительно протянула девушке большой пакет с коробкой конфет и упаковкой цейлонского чая.
– Прошу вас.
Девушка взяла пакет и на секунду задумалась.
– Приходите завтра утром.
– Во сколько?
– В одиннадцать.
Возвращаться в гостиничный номер совсем не хотелось. Катя перекинула сумку через плечо и направилась на пляж.
Ночью она спала крепко, без сновидений, проснулась рано - около шести. Небо слабо розовело, и в воздухе была разлита утренняя свежесть. Катя поежилась, но уснуть ей больше не удалось.
***
Девушка с кроличьими зубами, увидев Катю, покачала головой:
– Знаете, я ничего не нашла. А вы уверены, что Элла Александровна Гурдина жила в Алупке?
– Да, - упавшим голосом сказала Катя, - уверена. Может быть, городские архивы хранятся еще и в другом месте?
– Нет, архив у нас один. Возможно, она вышла замуж и сменила фамилию?
– А... да... Я как-то не подумала...
– А как ее девичья фамилия?
– Не знаю. Что же делать?
– Если знать точно, сколько ей лет, можно просмотреть записи свидетельств о рождении.
– Хорошо, я выясню и сообщу вам.
Вечером Катя позвонила Алексею. Он попросил ее перезвонить через два часа. Когда она снова соединилась с Москвой, Алексей, откашлявшись, сказал:
– Сорок семь.
– Спасибо.
– Все нормально?
– Да.
Получив на руки справку, Катя растерялась. Оказалось, что фамилия Эллы была Краснянская и жила она на окраине города.
– А этот дом сохранился?
– спросила Катя, щурясь от солнца, бьющего прямо в глаза.
– Скорее всего, нет, бо2льшая часть домов была снесена.
– Это далеко?
– Нет, пройдете по центральной улице пятнадцать минут и свернете направо, а там спросите.
– Я могу к вам обратиться еще раз, если возникнет необходимость?
– Пожалуйста, я работаю каждый день. С десяти до пяти. Обеденный перерыв с часу до двух.
Дом, где жила Элла Гурдина, не сохранился. На его месте возвышалась белая пятиэтажка. Справа стояли два ветхих деревянных домика, к которым Катя и направилась, невольно замедлив шаг.