Шрифт:
Steint'or Rasmussen
Deydin fer 'i bindiklubb
Она незаметно проникла в дом. Открыла блестящий на свету замок и быстро прошмыгнула через кухню в холодную столовую. Сюда уже много дней никто не входил. Здесь она почувствовала себя немного уверенней. Глаза быстро привыкли к темноте. Посветив фонариком, она нашла настольную лампу, свет которой был ей необходим. Включать люстру не входило в ее планы, ей не хотелось привлекать внимание незваных гостей. Она открыла раздвижную дверь и зашла в гостиную.
Провела рукой по перегородке, нащупала выключатель и зажгла лампу, осветившую небольшое пространство под абажуром табачно-желтого цвета. На нее мертво смотрели со стены многочисленные семейные
Но нет, это было легче сказать, чем сделать. Прошлое дышало ей в затылок еще с тех времен, когда она была ребенком. И теперь ей захотелось избавиться от этого кошмара. Иначе бы она не кралась тайком по закоулкам своего родного города.
Она пролистнула фотоальбом. Равнодушно просмотрев самые старые фотографии, она с растущим отвращением прошла через тот период, частью которого сама невольно стала.
Там был он. Вместе с ней. Конфирмант. Юношеская фотография. Этот чертов ухажер по прозвищу «пенис Святой Троицы». Но Халлвин был прав. У нее шла кругом голова. Он знал это! Но никому не позволено надругаться над правдой. Думать, что можно прожить всю жизнь во лжи.
Возможно, именно здесь в гостиной все и началось? В то время, когда ничего не подозревавшая бабушка спала наверху, а ее муж Пер трудился в поте лица на рыболовецком судне. Тайны, которые умел хранить этот небольшой городок, были весьма серьезными.
Судя по всему, в доме не убирали. Все выглядело как всегда. Это был обыкновенный старый фарерский дом. Над порогом все еще висела табличка: «Да благословит Господь этот дом». Стены украшали вышитые ангелочки и сонетки. Мебель была старой и обшарпанной. В маленькой гостиной висели две прекрасные картины неизвестных художников. Одна из них была из пятидесятых годов – на ней запечатлен вид на гору Норурфьядль, а другая изображала Иисуса, идущего по воде. На тумбочке темного цвета стояли пепельница и красивая фарфоровая ваза с нарисованным на ней большим белым медведем. Библия, книга псалмов и фарерский песенник располагались на полке прислоненные друг к другу… А на полу находилась плетеная корзина с ободранными краями, где лежали колкие вязальные спицы.
Она замечает, как открывается входная дверь. Слышит шаги и хорошо знакомый голос. Те же шаги, которые принесли с собой беззастенчивое преследование и издевательства. Это нескончаемое проклятие. Мерзкий неудачник. Здесь кто-то есть? Оскорбительный смех словно кинжал пронзает ей грудь. В дверях появляется тень.
Она прячет длинную спицу в рукав кофты. Поглаживает пальцами сталь, словно это – остро заточенный карандаш. В ее руках смерть. А в голове – таинственная история жизни, которую у нее отняли.
Луч солнца пробился в детскую комнату и осветил перегородку на которой красовалась певица Мадонна с широко раскрытыми глазами небесно-голубого цвета и губами, красными как кровь. Лицо женщины было бледным, а на голове у нее находилась разломанная пластинка с надписью Likea Prayer [1] .
Когда Анита накануне поздно вечером ложилась спать, она не забыла прочесть «Отче наш», но не задернула шторы. Сейчас же она проснулась от яркого света и переполнявшего ее ощущения радости. Анита зевнула, протерла заспанные глаза и сразу увидела плакат с изображением американской поп-звезды, который ей разрешили купить в Дании, где ее семья провела две недели. И вот теперь он висел на стене у нее в комнате, купаясь в золотистых лучах солнца. Ее секретный кумир. Она уже знала почти все песни с пластинки. Что скажут другие девочки? Но который сейчас час?.. Она услышала, как мама внизу хлопочет по дому. Значит, папа еще не ушел на работу. На этом у Аниты пропал последний сон. Она вскочила с постели. Ей нужно было вставать и идти в школу в первый раз после летних каникул. Анита предвкушала встречу со всеми своими одноклассниками, а также учебу по новому расписанию. Так было каждый год. А накануне вечером на пароме домой должна была прибыть Ронья. Ее она не видела почти семь недель.
1
Как молитва (англ.).
Здание
Рано утром из-под кроны большого дерева доносилось пение скворца. Это был гимн радости, посвященный самой жизни. Или же грустная песнь о том, что мир и спокойствие закончились. Прекрасное пение этой пестрой птицы слышал ранним утром комендант школы, когда, посвистывая, шел с тяжелой связкой ключей открывать двери в обветшалом здании.
Уже велись разговоры о строительстве новой школы. Но учителям приходилось запасаться терпением и учить своих учеников правильной расстановке приоритетов. Песчаный пляж должен был уступить место плитке и асфальту. Прекрасную природную гавань, находившуюся между величественно возвышающимися горами, предполагалось перестроить и вынести на сотни метров в сторону от причала. Планировалось заложить рядом с портовой зоной торгово-промышленный район, расширить дороги. Согласно обнародованным чертежам б'oльшая часть центра города должна была уйти под крышу. Люди в шутку спрашивали, можно ли будет ходить по улицам в домашних тапках? Многие качали головой, с трудом веря, что такой амбициозный и дорогостоящий проект мог воплотиться в действительность. Впрочем, время все расставит по своим местам. В восьмидесятые годы не было ничего невозможного. На затерянном в холодной Атлантике маленьком архипелаге, где жило всего лишь сорок восемь тысяч человек, царила жажда действий и инициатива. Люди витали в облаках и находились на гребне волны. И обычному человеку ничего не оставалось, как следовать этому течению. Иностранцы с удивлением спрашивали, не потеряли ли фарерцы чувство реальности. Поскольку тучные годы могли внезапно закончиться.
– Берегись машин, – сказала мама Аните, когда та собиралась в школу. Она это говорила всегда, когда дочь отправлялась из дому на велосипеде или пешком. Маме не нравилось плотное движение в городе. Если бы все водители грузовиков водили как ее муж! Однако многие из этих молодых людей проезжали город на повышенной скорости. Им платили в зависимости от количества поездок, поэтому они часто жали на педаль газа.
Но у Аниты тем утром было достаточно времени на дорогу, и она обещала, что будет осторожна. Улыбаясь, она помахала маме, которая стояла у окна и провожала дочь взглядом. За спиной у Аниты был почти что пустой ранец. Новенькие ботиночки со шнурками жали на педали велосипеда, колеса которого начали отмерять новый год в круговороте знаний. Солнце сияло на фоне светлого неба и посылало лучи на ее длинные светлые волосы. Маленькая мамина дочка, которая стала такой большой и умной. Она сейчас пошла в шестой класс. Утром в эту среду в первый учебный день после каникул ученикам сказали приходить в школу только ко второму уроку.
Тогда не было специальной велосипедной дорожки, поэтому Анита ехала по правой полосе проезжей части. Но по мере ее приближения к школе машин становилось все больше и больше, поэтому она переместилась на тротуар. Там было безопасней, хотя Анита знала, что это не очень-то и разрешено. Но что ей оставалось делать? За большими грузовиками тянулся грязный шлейф пыли и выхлопов, и они все время подгоняли ее вперед. Странно, что в такой погожий день столько людей сидит за рулем.
Бьярнхардур Персен ехал через город в белой «Мазде-626». Пыль от высушенных солнцем дорог вот-вот должна была лечь грязным покрывалом на разогретый металл. Совесть у Бьярнхардура в эту поездку была не совсем чистой. Он знал, когда детям идти в школу и когда их мама останется дома одна. Прекрасная летняя погода возбуждала у мужчин и женщин охоту к жизни. Они уже тайно встречались, и ее умение любить и преодолевать любые сексуальные ограничения делали это обыденное утро еще более увлекательным. Хотя она была замужем, у него всегда были к ней чувства. То, что она в юные годы по глупости увлеклась льстивым проповедником, было ее собственной проблемой. Одному богу известно, подозревал ли ее муж?