Смерть со спецэффектами
Шрифт:
Спустя двое суток Крис дежурил ночью. И вот поступает вызов. В рабочем квартале в одном из жилых домов семейная ссора. Соседи вызвали полицию, так как шум мешает им спать. Он и напарник прибыли на место и увидели мужчину в нижнем белье, совершенно пьяного, который целился из ружья в свою жену, женщину в бигуди и в потрепанном розовом халате, которая плакала, буквально обливалась слезами… На этот раз Крис, не повышая голоса, сказал хулигану: «Ты же не хочешь застрелить свою жену. Дай мне ружье». Однако тому, похоже, не терпелось прикончить свою благоверную, что он и сделал, выстрелив в нее два раза, прежде чем Крис выхватил у него ружье, вывернув ему руку. У женщины оказались поверхностные
Мел Гибсон так и поступил бы, застрелил бы этого пьяного сварщика прямо на месте. А потом показали бы, как Мел живет с этим грузом на совести, и в следующий раз, когда ему придется достать оружие и стрелять, он раздумывает, терзается, тяжело дышит от переживаний, поэтому в него или в его напарника успевают выстрелить, и так далее.
Когда сеанс закончился, Крис вернул кольт на место, заткнув его за ремень, и теперь рукоятка вдавилась ему в живот. Было половина шестого. У него оставалось еще полчаса. Он успевал перейти на противоположную сторону улицы, зайти в бар и немного выпить. Подготовиться, так сказать, к предстоящей встрече.
В субботу днем, когда в баре «У Галлигана» почти никого не бывает, даже с улицы видно, что происходит внутри, — можно разглядеть ниши со столиками, постеры и фотографии на стенах, бронзовые перила, отделяющие столики от бара.
Крис заказал бурбон. Парень со значком какого-то съезда и с нью-йоркским акцентом сообщил ему, что был на шоу для работников химчисток. Он думал, сказал парень, что в Детройте только уличные закусочные, а такое место, как этот бар, достойно того, чтобы располагаться даже на Третьей авеню в Нью-Йорке. В Детройте есть разные места для выпивки, пояснил Крис, по крайней мере по одному каждого типа. Парень удивился. Неужели? Крис извинился, сказав, что ему нужно позвонить по телефону.
Когда он с жил вместе с Филлис и они встречались здесь после работы, она громко говорила: «Привет, парень» или «Привет, милый», а иногда — «Привет, тигр», и он чувствовал себя полным дураком, когда клерки и секретарши, забегавшие сюда пропустить рюмочку после работы, оборачивались посмотреть, кто тут тигр.
Когда она взяла трубку, он сказал:
— Привет!
— Привет, парень! А я все гадала, когда ты позвонишь, — ответила Филлис.
— Хочу тебя кое о чем спросить.
— Если бы ты позвонил вчера… Нет, в четверг, я бы сдалась, попросила бы тебя вернуться. По правде говоря, мне было очень тоскливо. Ведь нам с тобой было весело, не правда ли?
Он задумался, вспоминая.
Жизнь с Филлис по большей части заключалась в том, что он наблюдал, как она готовится выйти из дома. Она принимала душ, красила ногти, натирала свое крупное тело лосьоном, облачалась в нижнее белье, которое, по ее мнению, создано для того, чтобы покорять мужчин. Однажды он подарил ей музыкальные трусики. Нажимаешь пальцем на розочку, и звучит мелодия из фильма «История любви». Было забавно, но не весело.
Ну а затем она надевала деловой костюм и отправлялась на работу в свой банк.
— Филлис… — начал было он, но она его прервала:
— Крис, вчера я познакомилась с одним парнем.
Она многозначительно замолчала,
— Правда?
— Боб — отличный парень. Он владеет довольно большой фабрикой в городе Форт-Уэйн, на северо-востоке штата Индиана. Они производят средства для сухой химчистки, красители, пятновыводители…
— Что ж, кто-то должен все это производить, — заметил Крис с улыбкой.
— Это несправедливо, Крис, — возразила она серьезным тоном.
— Несправедливо? — удивился он.
— Я понимаю, что ты в данный момент испытываешь к Бобу. Послушай, я действительно сожалею, что у нас с тобой не сложилось. Я пыталась, да и ты, думаю, тоже.
— Теперь тебе представился случай попытаться еще раз, — усмехнулся он.
— Зачем ты так? Я тебя знаю, Крис. И понимаю, что ты расстроен. Твой приятель Джерри рассказал мне, что с тобой стряслось, и я подумала, вот бедняга.
— А что он тебе рассказал?
— Что тебя отстранили от работы.
— Филлис, я хочу спросить тебя кое о чем.
— Если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что это самое хорошее, что могло с тобой произойти. Теперь у тебя появился шанс реализовать свои возможности, и поспеши им воспользоваться. Займись маркетингом. Вот где можно развернуться, Крис.
— Маркетингом? — Он изумился.
— Маркетинг, к твоему сведению, — это система мероприятий по изучению рынка и активному воздействию на потребительский спрос. Ты парень умный, Крис, и риска не боишься. Подумай, сколько лет ты подвергался опасности потерять руки и даже жизнь. Сплошной риск… И что в награду? Ничего! Ни премий, ни процентов от продаж… Крис, мой приятель Боб, о котором я упомянула, начинал с уличного торговца и дослужился до менеджера по продажам, потом до директора отдела маркетинга, а потом, когда у него умер отец…
— Филлис… — прервал он ее.
— Да, Крис…
— Меня вот что интересует. Если человек переводит деньги с трастового счета на расчетный счет и выписывает чек, на этом все закончено или нужно еще чего-то ждать?
Филлис молчала.
Крис ждал, когда она ответит, потом ему в голову пришла одна мысль, и он спросил:
— Случайно, этот Боб не женат?
Скип пересек площадь Харта и по Джефферсон-авеню спустился к набережной реки Детройт. Там он постоял и посмотрел в сторону Канады, затем зашагал обратно мимо арки из металлических труб, мимо фонтана, созданного по проекту знаменитого скульптора-абстракциониста, сына японского поэта и американской писательницы. Над фонтаном поднималось облако брызг. В квартале отсюда находилась бронзовая скульптура — могучий кулак Джо Луиса — профессионального боксера. Подходящее произведение искусства для этого промышленного города, пришел к выводу Скип. Он шагал, поглядывая по сторонам, выискивая взглядом парня внушительного вида, которому было бы около сорока и который мог быть копом. Он заметил нескольких чернокожих парней, которые могли быть наркоторговцами, но ни одного, который отвечал бы его представлениям о Манковски. Без десяти шесть Скип вошел в бар «У Галлигана», где и увидел этого Манковски, сидевшего у стойки.
Скип не сомневался, что это Манковски. Он оказался не таким внушительным, как предполагал Скип, но был нужного возраста и выглядел вполне как коп, а если точнее, как бывший бейсболист, который, похоже, провел большую часть своей спортивной жизни на скамейке запасных. Скип подошел к стойке бара и сел на стул так, что между ним и Манковски оставался свободный стул. Он попросил у бармена виски с содовой. Сделав солидный глоток, он нагнулся к стойке, повернул голову и через левое плечо кинул взгляд на Манковски.