Смерть в пяти коробках
Шрифт:
— Угу. Многие считают, что Джек-потрошитель тоже был врачом.
— Да, но…
— Он ничего не может с собой поделать, сынок. У него хорошо известная форма клептомании: отсылаю тебя снова к Гроссу. Деннис Блайстоун обеспеченный человек. Ни часы, ни деньги ему не нужны. Я склонен полагать, что сейчас он уже отошел от такого рода деятельности; он усмирил свою странную склонность и, пожалуй, готов посмеяться над теми штуками, какие откалывал, когда действительно нуждался в деньгах. Как все началось, я знать не знаю, но припоминаю, что он с молодости любил разные фокусы и отличался ловкостью пальцев. Наверное, у него бывали тяжелые времена, когда он нуждался в деньгах. Как и все мы. Вот ты можешь сказать, положа руку на сердце, что с тобой такого ни за что не произойдет?
Ответом было молчание.
— Теперь ты понимаешь, — продолжал Г. М., — почему у него дома все вели себя так, словно он выходит из запоя? И если малышка Марша Блайстоун упрямилась и скрытничала, то теперь ты в состоянии понять, в чем дело. Ты не представляешь, сынок, как я волновался! Если правда выплывет наружу…
— Ему конец.
— Ничего подобного. Провалиться мне на месте, да он расхохочется, и все! Не думаю, что ему угрожает судебное преследование или тюремный срок. Его преступление легче, чем у других. Оно просто смехотворно! Но представь себе, какие чувства испытали он сам и его родные, узнав о том, что Феликс Хей докопался до истины. А теперь попробуй скажи, что его случай не самый серьезный из всех.
— Из всех?
— Конечно. Ему, в отличие от других, есть что терять. Совершил бы он убийство, чтобы скрыть улики?
Сандерс представил себе статную, величественную фигуру Блайстоуна: знаменитый врач обычно выглядел так, словно вот-вот взойдет на кафедру и прочтет лекцию. Впрочем, было в его облике и что-то странное, какая-то слабость и нерешительность. Но больше всего Сандерса заботила Марша.
— И она украла… — предположил молодой человек, — то, что писал Фергюсон вчера ночью? Разоблачение истинного убийцы?
— Не знаю, сынок. Но такое вполне вероятно.
Сандерса слегка замутило — ночью он чувствовал себя лучше.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал он, видя, что Г. М. упорно молчит. Сандерс невольно сопоставил факты, несмотря на то что сопоставлять их ему очень не хотелось. — В нашем случае преступник использовал атропин. Атропин необычный яд. Им широко пользуются врачи, особенно такие, как Блайстоун, который делает операции на голове и глазах. С другой стороны…
Г. М. приоткрыл один глаз:
— Вижу, тебе уже лучше. Так что с другой стороны?
— Любой человек, даже не знающий химии, без труда отыщет источник атропина и получит все, что нужно. Травка atropa belladonna растет у нас почти повсеместно. Подробное ее описание можно найти в любом учебнике ботаники: ее черные ягоды размером с вишню ни с чем не спутаешь. Если выварить листья и корни, можно извлечь столько атропина, сколько потребуется. Рассуждения Мастерса о том, что можно якобы «выследить» источник яда, просто нелепы! И главное, пока вы не установите, каким образом яд попал в напитки…
— Ах, вот что? — оживился Г. М. — Это-то я знаю!
— И атропин не был подмешан человеком со стороны, который незаметно прокрался в гостиную?
— Совершенно верно, сынок.
На лестнице послышались тяжелые шаги и пыхтение миссис Бартлеми, квартирной хозяйки Сандерса. Тяжело стукнув в дверь, она заглянула в комнату и взволнованно объявила:
— К вам леди и джентльмен! Сэр Деннис Блайстоун и мисс Блайстоун!
Сандерс был готов к их визиту.
— Попросите сэра Денниса и мисс Блайстоун подняться, — попросил он.
Глава 15
ТАЙНА БУДИЛЬНИКА
— Я пришла, чтобы… — начала Марша, но, заметив Г. М., осеклась. За нею в дверном проеме маячила фигура ее отца; он дергался, словно марионетка на веревочках. Марша вопросительно глянула на Сандерса; сэр Деннис взял инициативу в свои руки. Прокашлявшись, он шагнул вперед. Теперь Сандерс совершенно по-другому расценивал честные глаза под кустистыми бровями, безупречные воротнички, манжеты и хорошо сшитый костюм.
— Мерривейл! — воскликнул сэр Деннис, увидев старинного друга. На его красивом лице отразилась неподдельная радость. — Здравствуй, Генри! Сколько же мы с тобой не виделись? Как поживаешь?
— Привет, Денни, — как-то застенчиво ответил Г. М., глядя в пол. — Я хорошо, спасибо.
— В полном здравии, старый конь?
— Угу. Худею.
Последовала долгая пауза. Помявшись в нерешительности, Блайстоун повернулся к Сандерсу.
— Доктор Сандерс, надеюсь, вы простите мой приход, — зарокотал он низким доверительным голосом. — Буду с вами откровенен. По-моему, вы поступили глупо, позволив моей дочери принять участие в бессмысленном и опасном приключении. Впрочем, подозреваю, Марша напросилась сама. Как бы там ни было, мне удалось все скрыть от ее матери. — Сэр Деннис был настроен по-отечески добродушно. — Слава богу, вы оба живы; надо полагать, тут следует воздать должное вашей смелости и решительности, которые…
Сандерс смутился — он даже не подозревал, что способен так сконфузиться. Кровь прилила к голове, рука пульсировала.
— …в то же время вы не можете не сознавать, что вели себя непрофессионально и совершенно необдуманно. Вы понимаете, что вам грозит, если о ваших похождениях узнает ваше начальство? Вы не имели права так рисковать своей карьерой! Разумеется, вы не практикующий врач, но если позволите дать вам совет…
Тут Сандерс не выдержал.
— Давайте проясним обстановку, — выпалил он. — Еще минута, и мы окаменеем, словно мумии Шумана. Сэр Деннис, нам все известно о четверых часах и о карманных кражах. А еще мы полагаем, что мисс Блайстоун лучше отдать старшему инспектору ту рукопись, которую она вчера ночью вытащила из кресла Фергюсона. После этого действительно все будет прекрасно… Мы и впрямь живы, а в том буфете виски, так что налейте себе выпить и чувствуйте себя как дома.
— А! — только и воскликнул Блайстоун.
— Дипломат из меня никудышный, — заметил Сандерс. — И все равно дело сделано.
Блайстоун погладил щеку своими примечательными пальцами. Сандерсу показалось, что он готовится произнести речь в свою защиту. Однако Блайстоун не сделал ничего подобного.
— Спасибо, — механически ответил он. — Виски я не хочу. Как вы говорите, дело сделано. К сожалению… я оказался никудышным человеком. — Под глазами у выдающегося хирурга обозначились тени; видимо, ему было нелегко.