Смерть в пяти коробках

Карр Джон Диксон

Старший инспектор мелкими шажками заходил по комнате, бросая злобные взгляды на Шумана. Сам же Шуман как ни в чем не бывало взял другой бокал хереса, тот, который налил для себя, и выпил его тоже.

— Просто для того, чтобы все стало до конца ясно, — пояснил он.

Мастерс позволил себе некое замысловатое выражение.

— Я вынужден был, — продолжал Шуман, — отпить воды из графина в буфете и попробовать содержимое других бутылок. Сегодня днем после вашего визита мне стало плохо, я пережил тяжелейшие минуты в жизни. Откровенно говоря, мне хотелось всадить вам нож в глотку и пару раз повернуть. — Он задумчиво покрутил рукой в воздухе. — Но мне не хочется напиваться в стельку и предстать пьяным перед доктором Бернсом. А пока, друг мой…

— Да, сэр?

— Пожалуйста, скажите, откуда у вас такие безумные идеи? С чего вы взяли, будто я способен покончить с собой или убить кого-то другого?

— Знаете ли, трудно отрицать очевидное.

— Я не пытаюсь отрицать очевидное — только хочу понять, что вы имеете в виду. Что я, по-вашему, натворил?

Мастерс подошел ближе и со значением посмотрел на старика.

— Во-первых, маленькая шалость — поджог.

— Прошу прощения, но я ничего не поджигал. Предположим, ваши смехотворные обвинения справедливы. Но при чем здесь поджог? Поджогом называется умышленное и злонамеренное уничтожение огнем общественной собственности либо собственности, принадлежащей иному лицу. В Каире сгорел склад, единственным владельцем которого был я. Никакие другие строения или имущество не пострадали. Вот вам пример. Здесь мое кресло. Я имею право вынести его в сад и сжечь или уничтожить любым другим способом. Надеюсь, с этим вы согласны?

— Да, — мрачно кивнул Мастерс. — Но остается еще другая маленькая шалость — убийство!

В комнату вернулся сержант Поллард.

— Доктор Бернс сейчас придет, — сообщил он, с любопытством глядя на Шумана.

Старика трясло — как будто от смеха.

— Полагаю, меня обвиняют в убийстве некоего Низама Эль-Хакима до или после пожара. Но я его не убивал. И знаете почему?

— Почему, сэр?

— Потому что Низам Эль-Хаким жив. Сержант Поллард разговаривал с ним сегодня днем.

Позже Мастерс вспоминал: в его практике не было другого такого дела. Всякий раз, как он открывал дверь, задавал вопрос или просто оборачивался, он как будто получал болезненный удар под дых.

Но к последнему удару старший инспектор оказался не готов.

— Вы имеете в виду вашего служащего-египтянина?

— Да, — невозмутимо ответил Шуман. — Вы допрашивали его? Узнали, как его зовут? Догадываюсь, что нет. Если быть точным, он полуегиптянин-полуиспанец, но…

— А почему он все время смеялся? — не сдержался Поллард.

— Клянусь, к вам его смех никакого отношения не имел.

— Погодите, — раздраженно перебил его старший инспектор. — Так что вы можете нам рассказать об этом Эль-Хакиме?

— Пора, наконец, положить конец чудовищным и бессмысленным слухам, появившимся после пожара, — ответил Шуман. — Пожар я признаю. То есть признаю, что пожар был. — По лицу его снова пробежала тревожная тень. — Мы с Эль-Хакимом занимались примерно одним и тем же, только с разным размахом. И денег у него было поменьше.

Итак, господа, в ночь пожара Эль-Хаким исчез. На самом деле он бежал в Порт-Саид, чтобы спастись от кредиторов. Однако после пожара в развалинах обнаружили скелет или, скорее, множество человеческих костей. Кое-кто заподозрил, что склад будто бы поджег Эль-Хаким, который и погиб в огне. Далее поползли еще более нелепые слухи о моем якобы причастии… — Шуман стиснул кулаки. — Полагаю, вы получили данные сведения от Фергюсона?

— Да, сэр. Скрывать это нет смысла.

— Конечно, — кивнул Шуман, и в глазах его сверкнула обычно несвойственная ему злоба. — Фергюсон очень хотел поиграть в сыщика и заигрался, пришлось перевести его сюда, в английское отделение фирмы…

— Что вы имели против того, чтобы он играл в сыщика?

— Он был невыносим и ужасно мне надоел. Думаю, вы со мной согласитесь.

— Но вы ведь могли уволить его, — возразил Мастерс.

— Увольнение меня бы не спасло. Хотите знать, как все было на самом деле? Извольте… Конечно, в развалинах нашли кости! Отлично сохранившиеся кости, несмотря на то что им целых две тысячи лет… Иными словами, в развалинах обнаружили останки мумии фараона Девятнадцатой династии. Как вам, наверное, известно, в то время искусство мумифицирования достигло таких высот, что современные ученые обнаруживают под льняными бинтами мумий сохранившуюся плоть и не утерявшие гибкость конечности. — Шуман улыбнулся. — Господа, если я когда-либо пойду на убийство (что, впрочем, маловероятно), я предпочту совершить преступление в том доме, где не скрывают наличие такой вот мумии. После пожара ни один врач не отличит останков жертвы от обгорелой мумии давно почившего египетского фараона… Вы что-то сказали, старший инспектор?

Мастерс сдвинул брови.

— Если до конца следствия, — произнес он сдавленным голосом, — я узнаю еще об одном оригинальном способе совершения преступления… я сам пойду и что-нибудь сделаю. Кхм! Вы можете привести нам доказательства?

— Разумеется. Полиция не сомневается в том, что найденные останки принадлежат мумии. Было сделано соответствующее заявление. Но, к сожалению, в тех местах нет вездесущих газетчиков, которые повсюду суют свой нос. Сплетничать продолжали даже после того, как мнимый покойник полгода спустя объявился в Каире, живой и невредимый. Чтобы защитить себя, я вынужден был принять Низама Эль-Хакима к себе на службу и предъявить его общественности. Впрочем, малый он неплохой; с тех пор он так и работает у меня. Конечно, Фергюсон прекрасно знал, как обстояло дело. Этот самодовольный идиот только мутил воду, впрочем, как всегда. Хотите верьте, хотите нет. Раз вы послали запрос в Каир, скоро вы сами все узнаете. А пока… стучат. По-моему, пришел доктор Бернс.

Мастерс и Поллард переглянулись.

Через пять минут врач, которому помешали пить чай, не без раздражения заявил, что никаких признаков отравления он не наблюдает. Доктор Бернс отпустил немало едких замечаний относительно умственных способностей полицейских.

На время осмотра Мастерса с Поллардом изгнали в полутемную прихожую.

— Ладно, парень, — проворчал старший инспектор, глядя на сержанта. — Ты ни в чем не виноват. Но… я своими глазами видел, как он что-то подмешал в херес. Что же мне еще оставалось думать? Если он не врет про каирские дела…

— Мне кажется, сэр, он говорит правду.

— Тогда в чем он виноват? Какие улики против него имелись у Хея? — задумался Мастерс. — Ведь поджог несомненно был! Шуман… как бы получше выразиться?

— Пироман? Поджигатель? — подсказал Поллард. — Да, сэр, по-моему, да. Но разве человек, будь он хоть пироманом, способен поджечь все свое имущество, а потом плясать вокруг костра? Во всяком случае, мне кажется, из списка подозреваемых в убийстве его можно вычеркивать. Кажется, он располагает какими-то сведениями для нас. Кстати, как вы-то здесь оказались?

Мастерс снова нахмурился.

— Нужно спросить его кое о чем. А также передать, что сэр Генри Мерривейл просит всех, связанных с делом, вечером пожаловать на квартиру к Хею для небольшого представления…

Поллард присвистнул.

— Вы хотите сказать?..

— Не забегай вперед, — угрожающе насупился старший инспектор. — Я сам скажу, что имел в виду. Лучше расскажи, что тебе удалось выяснить сегодня.

Рассказ Полларда он выслушал очень внимательно.

— Значит, ты вышел на издательство, да? Издательство Гоффита на Блумсбери-стрит, на углу той улицы, где находится дом Хея!