Смерть внезапна и страшна

Перри Энн

– О! – оживление оставило лицо Сэмюэля. – Ладно, проверьте это. Таунтон мог вернуться. Госпиталь велик, можно выйти из него, а потом снова войти прямо с улицы, – проговорил он, противореча своим прежним словам. На лице его вновь проступило недовольство. – Итак, вы ничего не нашли, Дживис? И что вы делали все это время? Вы же занимались этим делом вдвоем! Могли бы хоть что-нибудь выяснить!

Инспектор был явно огорчен.

– Мы кое-что выяснили, сэр, – проговорил он холодным тоном. – Бэрримор была властной и честолюбивой особой, любила командовать другими людьми, но прекрасно справлялась со своей работой. В этом ей не отказывают даже те, кто ей не симпатизирует.

Раньше она много работала с доктором Беком – это тот самый иностранец, – а потом в основном помогала сэру Герберту Стэнхоупу, который возглавляет госпиталь. Это очень хороший врач, репутация его безупречна – как человека и как хирурга.

Лицо Ранкорна скривилось.

– Конечно же. Я слышал о нем. А что вы можете сказать об этом Беке? Вы говорите, она с ним работала?

– Да, сэр, – кивнул Дживис, и на его гладком лице проступило удовлетворение. – О, это совсем другой человек! Миссис Флаэрти – старшая сестра, начальница убитой – случайно подслушала ссору Бека с Бэрримор несколько дней назад.

– Неужели? – Теперь Сэмюэль проявил признаки удовлетворения. – Вы не могли бы привести некоторые подробности, Дживис? Несколько дней – это сколько именно?

– Она не могла сказать точнее, иначе я бы доложил сразу, – кислым тоном отозвался инспектор. – Два или три дня. Похоже, в больницах дни и ночи сливаются.

– Итак, из-за чего была ссора?

Ивэн чувствовал себя все более неуютно, но не мог придумать удовлетворительного повода для протеста, к которому прислушаются эти двое его коллег.

– Не знаю, – сказал Дживис. – Однако она утверждала, что разногласия были крупными. – Он заторопился, видя нетерпение на лице начальника. – Бек тогда сказал: «Но это бесполезно» или что-то в этом роде. Бэрримор ответила, что если не остается другого пути, она готова обратиться к начальству. Тогда он сказал: «Пожалуйста, не делайте этого! Я вполне уверен, что вы ничего не добьетесь, кроме разве что неприятностей». – Инспектор подчеркнуто не замечал улыбку, всякий раз появлявшуюся на лице Ивэна при словах «он сказал» или «она сказала», но шея его порозовела. – А Пруденс заявила, что решилась и ничто ей не помешает. Бек снова принялся ее просить, а потом рассердился, заявил, что она глупа и сварлива и что собственной прямолинейностью погубит свою карьеру. Тогда она что-то крикнула и выскочила в коридор, захлопнув за собой дверь. – Закончив рассказывать, Дживис взглянул на Ранкорна, рассчитывая увидеть эффект, произведенный его откровением. При этом он старался не обращать внимания на Ивэна, прилагавшего все усилия, чтобы держаться невозмутимо.

Инспектор дождался одобрения. Сэмюэль выпрямился, и глаза его загорелись.

– Ну, это все-таки уже кое-что, Дживис! – заявил он с энтузиазмом. – Продолжайте! Ступайте, поговорите с этим Беком. Разоблачите его. Арест можно будет произвести через несколько дней, как только будут собраны все необходимые доказательства. Но не испортите дело, спешка не должна быть у вас в приоритете!

В темных глазах инспектора проснулась легкая неуверенность.

– Да, сэр, никакого приоритета, – пообещал он, и Ивэн ощутил легкую жалость к этому человеку. Тот явно не понимал этого слова. – Но мы не знаем причины их ссоры…

– Шантаж! – объявил Ранкорн. – Все очевидно! Она знала о нем нечто такое, что могло погубить его карьеру, и собиралась обратиться к начальству, если он не поделится с ней доходом. Отвратительное занятие! – Он фыркнул. – Увы, не могу сказать, что мне очень жаль убитую шантажистку. Однако нельзя позволить, чтобы подобные преступления могли происходить безнаказанно, тем более

в Лондоне! Отправляйтесь и выясните причину шантажа. – Его палец вновь ткнул в стол. – Проверьте его жизнь, родителей, квалификацию – все что можно. Проверьте, есть ли у него деньги, расплачивается ли он наличными, играет, имеет ли связи с женщинами. – Сэмюэль наморщил длинный нос. – С мальчиками… если хотите. Я хочу знать об этом человеке больше, чем он сам знает о себе. Понятно?

– Да, сэр, – буркнул Ивэн.

– Да, сэр, – согласился Дживис.

– Тогда к делу! – Ранкорн откинулся назад в кресле, улыбаясь. – За работу!

– Итак, доктор Бек. – Инспектор Дживис покачивался взад и вперед на пятках, глубоко заложив руки в карманы. – Будьте любезны, ответьте мне на несколько вопросов.

Кристиан с любопытством обратил к нему и к стоящему рядом Ивэну свои чистые глаза, темные и великолепно очерченные. В очертаниях чувственного и благородного лица угадывалось тем не менее нечто бесспорно иноземное.

– Да, инспектор? – вежливо осведомился он.

Дживиса переполняла уверенность. Быть может, сказывалось одобрение, высказанное ему Ранкорном.

– Вы работали с сестрой Бэрримор, не так ли, доктор? – Это было скорее утверждение, чем вопрос. Полицейский заранее знал ответ, и самоуверенность сковывала его плотной броней.

– Насколько я помню, она работала здесь почти со всеми врачами, – ответил Бек. – Хотя в последнее время чаще всего ассистировала сэру Герберту. Покойная была крайне способной женщиной, намного более способной, чем обычная сестра милосердия. – Раздражение на его лице сменилось легкой улыбкой.

– Итак, вы утверждаете, что убитая отличалась от других сестер, сэр? – торопливо спросил Дживис.

– Конечно же! – Медик явно был удивлен тупостью полисмена. – Ведь она работала с мисс Найтингейл в Крыму! Почти всех остальных можно считать просто наемными уборщицами, наводящими порядок в госпитальных палатах вместо приличных домов. И нередко они работают у нас лишь потому, что в дом их возьмут только при наличии характеристик, подтверждающих хорошее поведение, трезвость и честность… а этими качествами многие из них не обладают. Но мисс Бэрримор была леди, сознательно выбравшая служение сестры милосердия. Ей, конечно, не требовалось зарабатывать себе на жизнь.

Дживис был выведен из равновесия.

– Возможно, вы и правы, – ответил он с сомнением в голосе. – Однако один из свидетелей утверждает, что вы с Бэрримор поссорились за пару дней перед убийством. Что скажете на это, доктор?

Бек казался изумленным, и лицо его на мгновение напряглось.

– Боюсь, что ваш свидетель ошибается, инспектор, – произнес он ровным тоном. – Я не ссорился с мисс Бэрримор. Я всегда испытывал к ней глубокое уважение как к личности и как к специалисту.

– Но кто же теперь скажет о покойной иначе?

– Тогда почему вы спрашиваете об этом меня, инспектор? – улыбка вновь пробежала по лицу врача и исчезла, оставив его еще более серьезным, чем прежде. – Ваш свидетель либо боится за себя и проявляет злой умысел, либо подслушал часть нашего разговора и не понял его. Я не знаю, о чем речь.

Дживис задумчиво закусил губу:

– Да, такое возможно, но показания дала весьма достойная персона, и я хочу от вас более подробных объяснений, сэр. Увы, из разговора, о котором мне рассказали, следовало, что мисс Бэрримор шантажировала вас и угрожала обратиться к здешнему начальству в больнице, чтобы рассказать им о чем-то. Вы же просили ее не делать этого. Можете ли вы объяснить подобный случай, сэр?