Смерть внезапна и страшна

Перри Энн

– Приношу вам самое искреннее сочувствие, сударыня, – проговорил Герберт, на этот раз уже более мягко. – Ваша ситуация воистину трагична, но я не вижу, чем мог бы помочь вам. Выносить дитя – не болезнь. Ваш врач окажет вам всю необходимую помощь, а во время родов поможет повивальная бабка.

Тут впервые заговорила Марианна – низким и чистым голосом:

– Я не хочу рожать этого ребенка, сэр Герберт. Он зачат в результате события, которое я буду пытаться забыть всю свою жизнь. И его рождение погубит нас.

– Я вполне понимаю ситуацию, мисс Гиллеспи. – Стэнхоуп откинулся в кресле назад и серьезно

поглядел на нее. – Но боюсь, что у вас нет выбора. Если ребенок зачат, остается лишь дожидаться родов. – Призрачная улыбка тронула его тонкие губы. – Я глубочайшим образом симпатизирую вам, но могу лишь предложить обратиться к вашему священнику и почерпнуть у него все возможные утешения.

Раскрасневшаяся Марианна моргнула и опустила глаза.

– Но есть же альтернатива, – поспешно проговорила Джулия. – Аборт, например.

– Моя дорогая леди, ваша сестра выглядит здоровой молодой женщиной. Жизни ее ничто не угрожает, и нет оснований сомневаться в том, что она сможет родить здорового ребенка. – Медик сложил перед собой свои сильные искусные руки. – Я не могу сделать ей аборт. Это преступление… быть может, вы не знаете этого?

– Но преступлением было изнасилование! – отчаянно запротестовала миссис Пенроуз, подавшись вперед; ее ладони с побелевшими костяшками вцепились в край стола.

– Вы только что очень четко определили, почему не можете передать это дело в суд, – терпеливо продолжил сэр Стэнхоуп. – Однако ваша ситуация ничем не может повлиять на мое решение относительно аборта. – Он покачал головой. – Простите, но подобную операцию я сделать не вправе. Вы просите меня совершить преступление. Могу порекомендовать вам великолепного и неболтливого врача, и сделаю это с радостью. Он обитает в Бате, так что вы сможете провести ближайшие несколько месяцев вдали от Лондона и своих знакомых. Он также подыщет место для ребенка, если вы захотите, чтобы его усыновили, в чем можно не сомневаться. Или же… – Он обернулся к Джулии. – Или же вы все же найдете место для него в своей семье, миссис Пенроуз? Обстоятельства зачатия не вечно останутся причиной семейных неурядиц.

Старшая сестра проглотила комок в горле и открыла рот, но прежде, чем она могла ответить, вмешалась Марианна.

– Я не хочу носить этого ребенка! – проговорила она голосом, в котором слышались нотки паники. – Мне нет дела до того, насколько молчалив этот врач и как просто он сможет пристроить потом это дитя! Неужели вы не можете понять? Случившееся было для меня кошмаром! Я хочу забыть о нем, а не напоминать себе каждый день!

– Мне очень жаль, но я не могу предложить вам другого выхода, – вновь повторил сэр Герберт с болезненным выражением на лице. – Не могу. Когда это произошло?

– Три недели и пять дней назад, – немедленно ответила Марианна.

– Три недели? – Стэнхоуп с недоверием приподнял брови. – Но, дорогая моя девочка, вы просто не можете быть уверенной в своей беременности! До первого ощутимого шевеления плода еще три-четыре месяца… На вашем месте я бы отправился домой и забыл про все беспокойства.

– Я беременна! – твердо выговорила мисс Гиллеспи, подавляя ярость. – Так сказала повивальная бабка, а она никогда не ошибается. Она может определить это, просто глянув на лицо женщины, когда еще нет никаких признаков. – Ее искаженное гневом и болью лицо было

обращено к хирургу.

Тот вздохнул.

– Подобное возможно, но никак не меняет дела. Закон очень строг. Прежде различали, начал ребенок шевелиться или нет, но теперь об этом забыли. Стало быть, все равно. – Его усталый голос как будто бы уже не раз говорил эти слова. – Кроме того, операция грозит мне повешением, а не просто гибелью карьеры и заключением. Но, каково бы ни было наказание, мисс Гиллеспи, подобное преступление я совершить не могу, сколь бы трагичными ни были ваши обстоятельства. Искренне соболезную вам.

Джулия продолжала сидеть:

– Конечно, мы заплатим вам… И хорошо заплатим.

На щеке сэра Герберта дрогнула жилка.

– Я и не рассчитывал, что вы попросите меня сделать эту операцию в качестве подарка. Но речь идет не о плате. Я постарался объяснить вам, почему не могу сделать ее. – Он поглядел сперва на одну из сестер, а потом на другую. – Прошу вас поверить мне, мое решение бесповоротно. Я вам весьма сочувствую… Мне очень жаль, но я ничем не могу помочь.

Марианна встала и положила руку сестре на плечо:

– Пойдем, здесь мы ничего не добьемся. Надо поискать помощи в другом месте. – Она повернулась к Герберту. – Благодарю вас за потраченное на нас время. До свидания.

Джулия очень медленно поднималась на ноги, словно бы еще не оставив надежду.

– В другом месте? – хмурясь, проговорил доктор. – Заверяю вас, мисс Гиллеспи, ни один достойный уважения хирург не возьмется за подобную операцию. – Он резко вдохнул, и на лице его отразилась острая боль, так непохожая на его прежнее, едва ли не безмятежное спокойствие; мука эта была неподдельной. – И прошу, умоляю вас, не обращайтесь ко всяким женских дел мастерицам с окраины! Они-то сделают для вас все, что вы попросите, но в самом лучшем случае просто искалечат вас на всю жизнь. А в худшем проведут операцию так плохо, что занесут инфекцию, и вы либо истечете кровью, или умрете в муках сепсиса.

Обе женщины замерли, глядя на него расширенными глазами.

Хирург наклонился вперед, опираясь руками с побелевшими костяшками пальцев о стол:

– Поверьте мне, мисс Гиллеспи, я не пытаюсь вас запугать. Я знаю, о чем говорю. Моя собственная дочь стала жертвой подобного человека! Она тоже, как и вы, подверглась насилию. Ей было всего лишь шестнадцать… – Голос сэра Герберта на миг дрогнул, и он с усилием заставил себя продолжать; было видно, что ему помог одолеть горе застаревший в душе гнев. – Мы так и не выяснили, кто это был. Дочь ничего нам не рассказала об этом. Она была настолько испугана… потрясена… Она чувствовала свой позор. И пошла к частному гинекологу… А тот был столь неловок, что искромсал ее внутренности. Теперь она неспособна рожать детей.

Глаза медика сузились в щелочки на почти бескровном лице.

– Она никогда не сможет вступить в нормальные отношения с мужчиной. И мало того, что она будет одинока всю свою жизнь, ей при этом еще суждено постоянно испытывать боль! Ради бога не ходите к гинекологам из предместий! – Голос его вновь утих, сделался глуховатым. – Рожайте ребенка, мисс Гиллеспи, что бы вы сейчас ни думали. Лучше встретить лицом к лицу то, о чем я вам сказал, чем искать у кого-то еще ту помощь, которую я не могу вам предоставить!