Смерть всегда рядом
Шрифт:
А однажды обнаружил, что на вновь образованном за бетонными плитами кладбище стремительно выросло количество черных холмиков. Могилы прямоугольной формы были уложены на взгорье с поразительным соблюдением пространственных отношений и форм. Создавалось впечатление, что кто-то тщательно экономит площадь. И мрачная по трагизму картина пробудило в душе ощущения чего-то страшного и непоправимого, которое обязательно должно случиться со мной.
Из глубины памяти всплыло событие, на которое в свое время не обратил особого внимания. Как-то один из моих сокурсников из тбилисских курдов-езидов оказался в чрезвычайно затруднительном положении. Женившись на гражданке недружественного Советскому Союзу государства, он лишился не только студенческого и комсомольского билетов, но и крыши над головой.
– К сорока годам окажешься ты между жизнью и смертью, – пророчествовала старуха-ассирийка после того, как я, выпив чашечку кофе, вверил ей судьбу, искренне посмеиваясь про себя над тем, кто привел меня для прохождения испытания гаданием на кофейной гуще. – Если останешься на этом свете, то жить тебе долго.
Тогда, в беспечные студенческие годы, воспринял все происходящее как нелепость, на которую согласился только потому, что не хотелось обидеть однокурсника. Молча выслушал ворожею, хотя ее комментарии к пророчеству чуть не вызвали смех. «Вижу всадника, поднимающегося по склону, – говорила она, пальцем указывая на темное пятно, в котором мое бурное воображение никак не хотело лицезреть хотя бы подобие человека, сидящего верхом на лошади. – Склон – твоя жизнь. Где-то посередине путь всадника почти прерывается, едва заметна тоненькая нить».
В общем, особых впечатлений на меня гадание не произвело. А тут будто обухом по голове ударило: «Ведь мне скоро сорок!» И перед глазами предстала ленинградская коммуналка в центре города во всех деталях ее обустройства: низкий круглый столик на трех ножках, маленькие стульчики при нем, покрытые коричневым лаком, на полу – квадратные коврики, плетенные из толстых искусственных нитей, на стенах – такие же плетенки круглой формы, напоминающие солнце… Увидел хозяйку отдельной комнаты – старую-престарую женщину со смуглым лицом, изрезанным глубокими морщинами, обрамленным иссиня-черными жесткими волосами в короткой стрижке, густо разбавленными такой же жесткой сединой.
Молнией в голове пронеслась мысль: «Пора поменять маршрут». Был почему-то абсолютно уверен, что неспроста вспомнил о событиях давно минувших дней и что проигнорировать их нельзя. Потому в следующую транспортировку денег на развилке дорог на границе с Чечней, не доезжая до пограничного блокпоста, остановил машину. Спросил у Али, в какую сторону ехать, – на Знаменку или Горагорск.
Мой водитель был беспечен до безобразия.
– Да как хотите, – лениво и с полным безразличием в голосе ответил он.
Впрочем, дельного совета от него и не ждал. На удивление быстро справившись со страхами, которые вселились в него после короткого нелицеприятного знакомства с ингушскими милиционерами, и последовавшей затем погони, – скорее всего, не случайной, он вновь надолго вошел в роль бесстрашного человека, не боящегося перевозить в воюющую Чечню огромные деньги. Но на меня от его слов вдруг накатила непомерная усталость, усталость до изнеможения.
Но стоять долго в раздумьях было опасно. Солдатик на блокпосте стал слишком часто посматривать в нашу сторону, будто ожидая, что последует за нашей подозрительной остановкой. Сворачивать в сторону уже было нельзя. Подъехал к шлагбауму, через открытый люк в двери предъявил ему документы. А он, даже не осмотрев их толком, вернул обратно, с удовольствием поднял препятствие в виде длинной трубы с веревкой на конце. Столь необычно легкое прохождение поста удивило и огорчило одновременно: «Может, я не прав, может, напрасны все мои страхи, и ничего общего с реальностью они не имеют?» Но маршрут я уже поменял. Двинулся по направлению станицы Знаменской, далее – по проселкам объехал Толстой-Юрт и ушел на перевал к Первомайскому. На этой грейдерной дороге, недалеко от Грозного, осенью 94-го бесславно закончился поход на город
Перед въездом в Первомайский – крутой подъем. После него все страхи остаются позади, так как поселок является пригородом более или менее безопасной столицы республики.
Мне всегда нравилось, что бронированная «Нива» легко взбирается вверх по крутому склону: без надрыва, без необходимости дополнительного нажатия на акселератор.
Где-то в середине подъема из-за холма вдруг, откуда ни возьмись, вынырнула на полусогнутых странная длинноволосая фигура в милицейской форме с автоматом наперевес. За ним появилась вторая – уже с ручным пулеметом. Первая слегка вытянула вперед руку, давая понять, что надо остановиться. Когда подъехал к милиционерам вплотную, увидел небритые изможденные лица, засаленные грязные волосы, свисавшие почти до плеч, густо покрытых серой дорожной пылью. У того, что с автоматом, сквозь жесткую рыжую щетину пробивались больших размеров ярко красные прыщи. «Что-то не похожи они на служителей закона, – мелькнуло в голове. – Вооружены странным образом. Да и место, выбранное для милицейской проверки документов, не самое подходящее».
Решение было принято мгновенно. Чуть притормозив, вновь включил первую передачу и резко нажал на газ. Машина, заревев, рванула вверх по склону.
– Остановите машину, остановите, он прицелился! – исступленно закричал Али.
Нажал на сцепление и тормоз одновременно. Со скорости не снял. В боковом зеркале со стороны водителя появилась осторожно крадущаяся фигура автоматчика. Чуть поодаль увидел пулеметчика. Когда первый вплотную приблизился к машине, открыл люк в дверях, просунул в него документы.
– Щеколду, щеколду закройте, – опять засуетился Али. Лицо у него было бледное, как полотно. Он сильно нервничал, меня же почему-то охватило чувство абсолютного безразличия. Стал нарочито медленно и шумно закрывать щеколду, похожую на габаритный амбарный засов. «Милиционер» испуганно вздрогнул. Несомненно, подумал, что внутри кто-то передернул затвор оружия. Ему в тонированные фальшь-окна задней части броневика ничего не было видно.
Секунд 10-15 он делал вид, что проверяет документы. Так и не посмотрев мне в лицо, протянул их обратно через люк. Я отпустил сцепление и нажал на газ. Еще через минуту мы ехали по ровной дороге Первомайска.
Что это было? Опять удача?! Чтобы лишний раз удостовериться, что не милиция нас останавливала, решил найти ответ на волнующий вопрос у заместителя министра МВД ЧР по тылу Абу Магомадова.
– Какой пост? Нет там никакого поста! – повысил он голос. – Сколько можно тебе говорить, – езди через Толстой-Юрт. Нельзя же быть таким беспечным.
Но беспечным я, конечно, не был. Просто не отнесся должным образом к слухам о том, что на дорогах орудуют банды из бывших заключенных, которые с началом войны оказались на воле в силу наступившего безвластия. И зря. Должен был догадаться, что рано или поздно встреча с ними должна была состояться. И она состоялась. Слава Богу, без трагических последствий. Но кто мог подумать, что спасут наши жизни и сберегут чужие деньги всего лишь неторопливые манипуляции с щеколдой, грубо приваренной к двери со стороны водителя.
IX
Первая попытка взятия боевиками Грозного едва не застала нас врасплох. Мы с Али сладко спали в неотапливаемой квартире, укутавшись в теплые одеяла, когда рано утром громко постучали в железную дверь. Открыв ее, увидел своего заместителя по Чечне Руслана Дагаева.
– Быстро одевайтесь! Надо немедленно покинуть город! – скомандовал он без предварительных приветствий и объяснений.
Выражение крайней степени тревожности на его лице дало мне понять, что нам следует без вопросов быстро выполнить команду. Не прошло и десяти минут, как мы уже проезжали поворот на Старопромысловское шоссе. Сворачивать на него, как обычно делал, было уже нельзя, так как по нему в сторону центра быстрыми темпами двигалась большая плотная толпа вооруженных до зубов бородатых людей. И опоздай мы на эти десять минут, завтракать пришлось бы в их недружелюбной компании, если вообще пришлось бы завтракать.