Смертельная игра

Робертс Нора

А рядом сидел Рорк.

Он сбросил пиджак и закатал по локоть рукава черной рубашки. Стянутые на затылке кожаным шнурком волосы говорили о том, что он полностью ушел в рабочий режим. Он тоже сидел в кресле на колесиках, но в отличие от своих коллег был почти сверхъестественно неподвижен, лишь пальцы бегали по клавишам.

Ева знала: чем бы он ни занимался, он сейчас думал только об этом (наверняка по-гаэльски, а если что-то не получалось, то периодически и поругивался на нем же).

«Он доведет до конца все, над чем ему придется

работать сегодня вечером, завтра и в любой другой вечер. А это немало», — признала Ева. И он делал это не только ради Барта, парня, как он сам его называл, который был ему дорог, и не только ради удовольствия, получаемого от работы, от решения задач. Он делал это ради нее.

Да, они не всегда сходятся в вопросах методов и средств, но это не имеет значения. Сквозь накапливающиеся между ними разногласия неизменно светит один непреложный факт: за всю свою жизнь Ева не встречала другого человека, для которого важнее абсолютно всего на свете была она.

И поскольку она его хорошо изучила, Ева догадалась, в какой именно момент он почувствовал ее присутствие. Его пальцы замерли, он повернул голову. Эти сияющие синевой глаза заглянули прямо ей в душу, как тогда, в самый первый раз, когда они встретились на похоронах еще одного связавшего их покойника.

Ее сердце открылось ему навстречу и воспарило — невесомое и свободное.

«Брак — это минное поле», — вспомнила Ева, но ради таких вот моментов она готова была рисковать и ходить по минному полю, затаив дыхание и обливаясь потом, сколько потребуется.

Он встал и, грациозно лавируя, счастливо избежав столкновения с оранжево-красным пятном и с мерившей шагами комнату Каллендар, вышел к ней.

Ева не стала сопротивляться, когда он взял ее за подбородок и слегка коснулся губами ее губ.

— Любимая, у тебя был такой взгляд…

— Я размышляла о людях. Друзьях, любовниках, напарниках. Ты у меня проходишь по всем трем категориям.

Рорк взял ее за руку, их пальцы переплелись.

— Выводы?

— Ты впускаешь в свою жизнь другого человека. С некоторыми везет. С некоторыми нет. Сегодня, думаю, мне явно везет.

Его губы тронула легкая улыбка, и он снова коснулся ими ее губ.

Финн распахнул дверь лаборатории:

— Если вы только об этом и можете думать, валяйте, найдите себе мотель, и за дело. А то тут некоторые, знаете ли, работать пытаются.

Если бы Ева была из тех, кто краснеет, она бы непременно зарделась. Вместо этого она инстинктивно втянула голову в плечи, а Рорк расхохотался.

— Я не прочь сделать перерыв.

— Ты всегда не прочь. Нет уж. Никаких сантиментов на службе.

— Ты сама начала.

Возразить ей было нечего, поэтому Ева промолчала и направилась внутрь стеклянной коробки.

— Успехи? — спросила она деловым тоном.

— Шерстим содержимое голографической системы из квартиры убитого, — сказал Финн ворчливо. — Ищем тени, отголоски, любые признаки проникновения. Пока что на всех уровнях по нулям. То же с роботом. Ни проникновения, ни лакун в коде или в протокольных записях.

— В системе безопасности голографической комнаты тоже все чисто, — сказал Рорк. — Мы ее разобрали по битам, никаких следов того, что кто-то входил или выходил из комнаты, после того как туда вошел Барт или до того, как утром дверь открыл робот, нет.

— Другой на моем месте сказал бы, что голова у парня просто таинственным образом сама отвалилась. — Финн с шумом выдохнул. — Утром послал туда еще одну группу. Они вручную осмотрели каждый дюйм голографической комнаты в поисках потайного прохода. Там все глухо.

— Есть отчасти хорошая новость, — подала голос Каллендар. — Я проанализировала протокольные записи из голографических у него дома и в офисе. Парень был профессиональным игроком. Запросто мог играть суммарно по десять-двенадцать часов в день, а несколько раз, бывало, и всю ночь напролет. Много одиночных игр, но часто и в паре с разными соперниками как дома, так и на работе.

Она взяла апельсиновую шипучку, сделала большой глоток. Ева представила, сколько в шипучке сахара, и у нее заныли зубы.

— В последние несколько месяцев часто играл в новую игру, опять же больше в одиночку дома и на работе. Между прочим, он и раньше брал домой диски с играми в разработке.

— Да? И всегда за них расписывался в журнале?

— Всегда. Раз шесть брал эту игру, не считая последнего. Сопоставили с домашними записями — играл всегда в одиночку. Но штука в том, что все это были разные версии игры и разные сборки.

— Усовершенствования, — подытожила Ева. — Брал домой протестировать новые доработки или, может, добавить новые.

— Так все и выглядит. На ранних стадиях называли это просто Проект «Супер Икс».

— Серьезно?

— Честное слово. Проект «Супер Икс», или ПСИ. Судя по записям, много загрузок в будни после пяти или шести, а по выходным несколько продолжительных многопользовательских турниров. Для доступа к любой части игры требовалось войти в систему под собственным логином и паролем. Четыре логина, имевшие полный доступ, принадлежат четырем партнерам по бизнесу. Но если те, кто работал над отдельными частями, болтали с теми, кто работал над другими, можно было прикинуть общую картину.

— Значит, ее можно было скопировать.

— Теоретически. — Каллендар отпила еще глоток шипучки. — Потребовалось бы много времени, усилий, плюс сноровка и несколько сообщников, но можно сляпать что-то подобное.

— А что с тем сюжетом, в который он играл в момент убийства?

— Это посложнее. Твой выход, — кивнула Каллендар Рорку.

— Одной из их мер безопасности — я бы это назвал импровизированной перестраховкой — была регулярная смена логинов и паролей.

— Значит, если бы кто-то попробовал взломать систему снаружи или изнутри, он просто уперся бы в стену.