Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина
Шрифт:
Как ни странно, к Печенюшкину колдун не испытывал неприязни. Во время поединка он тоже успел, хоть и неглубоко, заглянуть в душу чудо-мальчугана. Робот, запрограммированный на справедливость, профессиональный гуманист, противник опасный, но не коварный — вот кем представлялся Очистку Пиччи-Нюш.
Ну можно ли, скажите сами, ненавидеть машину?
Другое дело — сестры Зайкины. Лиза была свидетельницей его позора в пещере. Поражение, пусть и неполное, его, Очистка Грандиозного, наблюдала болтливая девчонка! Да за одно это она заслуживала гибели.
К Аленке
Бриллианты недосягаемы теперь, люди предупреждены, ракеты заколдованы необратимо — Очисток понимал это. Оставалась единственная возможность. Колдун знал и то, что действия его не будут неожиданными ни для людей, ни для волшебников.
Что ж, чем труднее, чем невыполнимее задача, тем больше чести решившему ее. Гордости тайному советнику было не занимать.
Он мог взять заложниками десятки любых земных детей и поставить свои давно продуманные условия.
Выдать Глака. Освободить мозги картоморов для его, Очистка, влияния. Заправить ракеты топливом, собрав их вместе на одном космодроме. Загрузить дополнительную порцию бриллиантов для возвращения на Землю одного корабля. И он улетит с покорным ему народом, взяв Печенюшкина и детей как гарантию благополучного прибытия.
Злодей не сомневался: когда единственный корабль возьмет курс с Запеки обратно на Землю, он сумеет обезопасить новую родину от неожиданных визитов мстителей.
Препятствия на пути лишь раззадоривали Очистка. Только похищение сестер Зайкиных, героинь планеты, позволит ему чувствовать превосходство в этой рискованной и прекрасной схватке. Совершить невозможное! Вот что делает одного властелином миллионов. Вот ради чего стоит жить!
Колдун застыл — решительный и гордый; план великих действий вызревал, обрастая тончайшими деталями, в его картофельно-собачьей голове.
Гостиничный суперлюкс на третьем этаже, тот, где разместились герои, порядкового номера не имел. Снаружи, на белых двустворчатых дверях, красовались две золотые короны. «Императорские апартаменты.» — шептал обычно гостям портье с почтительным придыханием. Между собой прислуга называла номер проще — «Две короны».
Собственно, таких удобных гостей в «Двух коронах» еще не бывало. Еду они не заказывали, ни горничных, ни официантов никого в номер не допускали, все заботы полностью взяли на себя Дракошкиус и Фантолетта.
Казалось, сами собой каждое утро сменялись цветы в шестнадцати вазах, измятое постельное белье становилось свежайшим и чуть хрустело, неслышно расстилались скатерти и накрывались столы. Вообще, очень приятно дружить с волшебниками, попробуйте, если не верите.
Апартаменты, кроме холла и коридоров, включали в себя большую и малую гостиные, обеденный зал и три спальни — каждая с отдельной ванной комнатой.
Картоморы устраивались на ночь в малой гостиной. Яркие спальные мешочки, подарки феи, так полюбились им, что служили постелями и здесь. Фантолетта уверяла, что такая постель — лучшее лекарство от бессонницы.
Дракон и фея, как мы уже рассказывали, бодрствовали до утра в комнате девочек. Дракошкиусу приходилось легче — головы его по очереди подремывали. Фантолетта же с отъездом Печенюшкина, несмотря на настойчивые уговоры спутника, не отдыхала совсем. Спальни волшебников пустовали.
Настала третья ночь с той поры, когда «Две короны» превратились для своих обитателей в роскошную, полную игрушек, но все-таки клетку. Сестренки мерно дышали во сне. Фантолетта умиленно смотрела на детские розовые лица, дракон же, не торопясь, рассказывал.
— Вы еще не появились на свет, драгоценнейшая Фантолетта. Я был молод, только это и извиняет меня. Я был молод, а она прекрасна. Юность мечтает о несбыточном. И все равно, разве может трехголовый урод, помесь кота с драконом, надеяться на любовь Принцессы Ветров?
От Северного ледяного ветра лоб ее был мраморным и белоснежным. Южный — заставил щеки алеть, пунцовые губы — изгибаться в лукавой пленительной улыбке. Восточный — чуть приподнял уголки глаз, тронул вечной загадкой высокие скулы. Западный ветер разметал ее волосы и вновь собрал в тяжелый узел, наполненный лунным блеском.
Она смеялась над поклонниками и любила только одно — время цветения яблонь. Весной принцесса целыми днями бродила одна по необъятному саду, привставала на цыпочки, лицом зарываясь в розовато-белые гроздья.
Я плелся следом, неосязаемый, невидимый и, подглядывая за чужим счастьем, сгорал от нежности и стыда. Ничего не стоило обернуться красавцем-рыцарем, подарить любимой вечноцветущее дерево и умчать ее на горячем коне в фамильный замок Дракошкиусов. Красавица и зверь. Сколько сказочников в мире не избежали этой темы.
Хотя, если признаваться до конца, серьезно я и не помышлял о таком. Влюбить в себя обманом? Сердце принцессы могло разорваться, если б она увидела настоящий облик несостоявшегося жениха.
Настало лето, яблони отцвели. Мое божество погрузилось в уныние. Не знаю, что могло произойти дальше, меня спешно вызвал отец. Живые льды шли на нас с севера.
— Ваш первый подвиг, — тихо проговорила Фантолетта, не отрывая взгляда от спящих девочек. — Один из самых знаменитых.
— Я хотел умереть, — просто ответил дракон. — Охотился за опасностью. Только потому, очевидно, и сберегла меня судьба. Из духа противоречия. А когда вернулся, то узнал вот что.
Рыцарь из-за дальних морей приплыл свататься к моей принцессе. На корабле его в диковинных кадках росли вечноцветущие яблони. Говорят, едва ступив на палубу, красавица больше не захотела возвращаться домой. Начинался шторм, и музыканты играли свадебный марш с ошибками, балансируя на мокрых, кренящихся досках.
К утру непогода утихла, и корабль отплыл. А несколько лет спустя я узнал, что судно погибло в море, в полный штиль, напоровшись на острые скалы во время отлива.
Дракошкиус сильно потер лапой рыжую говорившую голову, как бы сгоняя сон, а на самом деле, утирая слезы.