Смертельная Шпилька
Шрифт:
Каждый удар влюблённого сердца
Вложен в конфеты, лишь изысканный вкус которых
Способен чувства мои передать!
— Видите! — воскликнул Вил, — эти коробки только на первый взгляд похожи. Влюблённый юноша, на отцовской фабрике которого выпускают это в высшей степени сомнительное лакомство, преподносил своей зазнобе эксклюзивную коробку с дарственной надписью и позолоченной упаковочной бумагой. Чародей же вложил своё инкапсулированное заклятие в обычные, пусть и дорогие конфеты.
Рика согласно кивнула: она и сама видела, что на её коробке не было
— Леди Камирэ говорила, что все в её окружении знали и о несчастном воздыхателе, и о пристрастии госпожи Тибы к сладостям с маринованными нори, — проговорила чародейка, — получается, преступник либо не знал, об особенностях подарочной коробки, либо не посчитал нужным тратиться на бесполезную мишуру в виде весьма посредственного стиха и подзолочённых бумажек.
— Я склонен считать, что не знал, — авторитетно заявил Вил, — в таких вопросах нет смысла экономить несколько монет. Может быть, о личности преступника нам расскажет время получения конфет. Нужно выяснить, каким образом и когда заряженные сладости попали к первой придворной даме.
Госпожа Тиба на этот раз выглядела гораздо лучше. О пережитом напоминали лишь синяки под глазами, бледность и утомлённый вид. Она осталась спать прямо у доктора в лазарете, но её по просьбе коррехидора пришлось разбудить.
Девушка сонно моргала глазами, плотно запахнувшись больничную ситцевую одежду.
— Госпожа Тиба, — проговорил коррехидор успокоительным тоном, — расскажите нам о господине Шине Крейге.
— О Шинни? — удивилась первая придворная дама, — почему вы спрашиваете о нём?
— Ведь именно он присылает вам ваши любимые конфеты.
— Нет, — качнула головой Тиба, и слабая улыбка чуть тронула губы, — не присылает, Шинни всегда лично приносит мне сладости. Он читает стихи и исправно каждую неделю по вторникам простит меня стать его женой.
— А вы столь же исправно ему отказываете? — спросила чародейка, — но конфеты съедаете.
— Да, — пожала девушка плечами, — Шинни, конечно, забавен и в целом он — неплохой парень, но я никогда не рассматривала его в качестве супруга. Он об этом прекрасно знает. Его еженедельные предложения руки и сердца — скорее игра. Однажды Шин признался мне в любви, я с почтением поклонилась и со всей возможной деликатностью объяснила, что, к сожалению, не испытываю к нему тех горячих чувств, без коих брачный союз двух любящих сердец может превратиться в унылое сосуществование пары совершенно чужих друг другу людей.
— А он?
— Он заявил, что не собирается отступать и станет повторять своё признание, пока в моём сердце не зажжётся огонь ответной страсти, — снова улыбнулась воспоминанию Тиба, — вот и повторяет им самим придуманный ритуал уже почти два года. Приносит конфеты, читает что-нибудь из классической артанской поэзии, встаёт на одно колено и прости руки и сердца. И почти всегда приносит с собой цветы.
— На минувшей неделе всё было по плану? — спросил Вил.
— Да, — кивнула Эдаби Тиба, —
— Вы едите конфеты всю неделю? — поинтересовалась чародейка.
— Увы, мистрис Таками, — вздохнула придворная дама, — я сто раз обещала себе разделить конфеты на число дней до следующего подарка и съедать не более выделенной на день порции, но ни разочка у меня не получилось реализовать сие благое намерение. Обычно я не удерживаюсь и съедаю почти половину в первый же день. Знаю, это ребячество, и леди Камирэ утверждает, будто у меня начисто отсутствует сила воли, но я не вижу в этом ничего предосудительного. Мои конфеты, когда желаю, тогда и съедаю.
— Понятно, — Рика положила на стол обе коробки, — вот эту, — она показала на коробку со стихотворением, — вы получили два, вернее, уже три, дня назад? — придворная дама согласно кивнула головой, — а откуда взялась вторая коробка? Вы её купили? Или вам её кто-то передал?
— Я не покупала, — последовал ответ, — знаете, я твёрдо решила не покупать такие сладости не потому, что дорого. Как первая придворная дама я могу позволить себе куда большие траты, просто хотелось, чтобы они для меня всегда оставались подарком бедного Шинни. Я ведь не виновата, что вовсе не люблю его!
— Вы абсолютно правы, никто не вправе требовать от нас любви, — подтвердил Вил со своей неотразимой улыбкой, — так откуда взялась вторая коробка? Ваш кавалер приезжал сюда?
— Нет, конечно же, нет. Эту коробку я обнаружила сегодня утром у своей двери. Она была перевязана красивой шёлковой ленточкой. Я подумала, что Шин не удержался и прислал мне ещё одну коробку конфет по случаю Лунного года. И я с благодарностью в сердце приняла дар.
— И, как обычно, сращу съели почти половину конфет? — не удержалась и съязвила чародейка.
— Да, — без тени стеснения подтвердила Тиба, — и не вижу в этом повода для насмешек. Если вы не любите сладкого, вам не понять, а уж тем более не стоит осуждать другую персону, имеющую похожее пристрастие.
— Вы не припомните, в котором часу подарок оказался возле вашей двери? — спросил Вил.
— Наверное, это произошло после десяти часов, — раздумчиво ответила Тиба, — но не так уж близко к одиннадцати. К одиннадцати мне нужно было быть у леди Камирэ, я успела подогреть чая, выпить его, проверить свой туалет и причёску, после чего направилась к госпоже. Она собиралась огласить, какой именно наряд намерена надеть на торжества. В мои негласные обязанности входит также оповещение всех придворных дам о цвете наряда леди Камирэ. Никто не должен надевать тот же цвет. Это многолетнее неписанное требование, что неукоснительно соблюдается при дворе.