Смертельная верность
Шрифт:
Я взглянула на предложенную книжку. «Уголовно-процессуальный кодекс с комментариями». Чего еще можно было ожидать от ментов?
Какое-то время я добросовестно перелистывала страницы. Комментарии, надо сказать, попадались очень даже ничего. Гораздо живее основного текста. С примерами. Но все равно, читать это было невозможно. А просто так сидеть скучно. И уйти нельзя. Если я уйду сейчас, потом не удастся ничего из Димыча вытащить, ни словечка. А по горячим следам может и расколется.
Придется поскучать
Прошло уже часа два с тех пор, как взяли в аэропорту Сиротина. Никто за мной не приходил. Уголовно-процессуальный кодекс я добросовестно пролистала от корки до корки. Даже узнала много нового, правда, мало что запомнила.
Я уже решила самовольно прервать свое заточение и пойти к Димычу в кабинет, когда дверь, наконец, открылась.
Толик заглянул и, увидев меня, обрадовался:
— Ты здесь? Вот и хорошо, вам не скучно будет.
Он вышел, уступая кому-то дорогу, и я крикнула вслед с отчаянием:
— А долго мне еще здесь сидеть?
— Нет, уже скоро, — успокоил меня Толик из коридора. — Мы уже заканчиваем.
В следующий момент я забыла и о Толике, и о собственном неудобстве.
В кабинет зашел Коля Рыбкин. Живой и здоровый. В сопровождении Райса.
Райс обвел помещение неторопливым взглядом и улегся возле двери, перекрыв вход и выход.
— Здрасьте! — Коля широко улыбнулся и присел на стул напротив. — А я вас помню. Вы на площадку приходили с капитаном Захаровым. Только я не запомнил, как вас зовут, извините. И звание тоже.
— Нет у меня звания. Я вообще не из милиции. Я так, сама по себе.
— А на площадку зачем приходили?
— Просто интересно. К тому же, мы с подругой были на тех соревнованиях, когда Кузнецова убили.
— Да… — Коля помрачнел и украдкой взглянул на Райса.
Тот лежал спокойно, положив голову на лапы, и снизу вверх наблюдал за нами.
— Неприятная история, конечно. А вы не знаете, убийцу поймали?
— Кажется да.
— Это хорошо, — улыбнулся Рыбкин и снова посмотрел на собаку.
Мне вообще показалось, что он относится к Райсу как к полноправному собеседнику. Беспокоится, что какие-то слова могут тому не понравиться или расстроить. Я улыбнулась этой мысли, и Коля, догадавшись, поспешил объяснить:
— Он все понимает. Тема эта для него слишком болезненная, поэтому я стараюсь не напоминать.
— А вы его не слишком «очеловечиваете»? Говорят, что нельзя относиться к собакам, как к людям.
— А к кому же тогда так относиться? Люди часто не достойны хорошего к себе отношения. А собаки гораздо лучше людей. Честное слово. А вы любите собак?
— Люблю, — кивнула я, твердо уверенная в ответе.
Еще месяц назад я бы, пожалуй, посомневалась, прежде чем отвечать на этот вопрос. А теперь точно знала — люблю. И с Колей согласна. Собаки
— А у меня подруга щенка завела. Немецкую овчарку, — похвасталась я зачем-то.
— Правильно. Собака в доме — это очень хорошо. А у вас есть собака?
Я помотала головой и впервые в жизни по-настоящему огорчилась, что у меня нет собаки. Зря я тогда не согласилась с Ларкой.
— Коля, а где вы были? — вспомнила я вдруг. — Вас уже чуть в розыск не объявили.
— Мы на соревнования ездили в Зеленогорск. Я же не знал, что уезжать нельзя. А там как раз «Русский ринг». Вот мы и рванули с Райсом.
— Значит, он уже к вам привык? Раз в соревнованиях согласился участвовать.
— Он еще не совсем привык, — замялся Коля. — Это же все не сразу. Собака — не механизм, который просто на другой режим переключил, и все. Собака живая, она все помнит и чувствует. Мы с ним договорились пока вместе пожить. Совсем хозяином он меня пока не признал, но пожить вместе согласился.
— А соревнования-то как же? — не унималась я. — Как вы его уговорили?
— А чего его уговаривать? Он ведь настоящий спортсмен. Борец по натуре. Для него очень важно быть первым.
— И как выступили? Первое место ваше?
— Второе, — радостно сообщил Коля и полез в рюкзачок, который пристроил на соседнем стуле. — Вот, смотрите!
Он извлек на свет божий и бережно протянул мне диплом, отпечатанный на плотном листе бумаги. Потом достал из кармана медаль, размером в пол-ладони, на красной ленточке.
Он с такой гордостью болтал этой медалью, словно сам заработал ее ценой невероятных усилий.
Лучики вечернего солнца плясали на медальных боках.
— Второе место для нас очень хорошо. Мы же не тренировались совсем. Да еще и в гостях были. А у них, в Зеленогорске, свой чемпион есть. Мы, можно сказать, на чужом поле играли. Так что, второе место — это очень хороший результат. Райс — гениальная собака.
Гениальная собака Райс, словно застеснявшись, прикрыл морду лапой и посматривал из-под нее хитрым глазом.
— А вас тут потеряли совсем. Вы почему не сказали никому про соревнования?
— Да понимаете, не хотелось говорить заранее. Вдруг бы выступили плохо. Райс ведь не в форме сейчас. Зачем давать лишний повод позлорадствовать?
— Думаете, стали бы злорадствовать?
— Конечно! Завистники всегда найдутся. Поэтому мы и не стали никому говорить. Я же не знал, что нельзя уезжать.
В дверь снова заглянул Толик и позвал Колю с собой.
Мы попрощались очень тепло, как старые знакомые. Я даже погладила Райса по голове, чего никогда не сделала бы раньше. Я ведь даже Гектора гладить опасалась. А тут вдруг осмелела неожиданно для себя самой.