Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
кажется мне правильным: ни мои мысли, ни мои цели. Ариадна изучает с интересом гостей, ее
зеленые глаза сверкают, будто изумруды, а я не могу пошевелиться.
Однако уже в следующую секунду я вспоминаю, как эти глаза прожигали меня ядом, как они
заставили меня испытать нечто настолько страшное, что шрамы горят до сих пор.
Я отворачиваюсь, сомкнув в кулаки пальцы. Смотрю на мраморный пол и стискиваю зубы
так грубо, что челюсть сводит. Я приказываю себе
существом, которое одним своим взглядом способно лишать меня рассудка. Не Ари стоит рядом
с Люцифером, а чудовище, которое ею управляет. Вот что важно.
– Ты как? – Норин Монфор кладет ладонь на мое плечо и сводит брови. – В порядке?
– Да. – Почему они вечно у меня об этом спрашивают? Все хорошо, я справлюсь.
– Люцифер знает, что мы здесь. Более того, он не против, что мы посетили праздник.
– И вы так думаете, потому что...
– ... потому что мы еще живы, – Норин выпрямляется и смотрит в центр зала, – я ведь не
должна объяснять тебе, что сил у него избавиться от нас вполне достаточно.
– Нет.
Она кивает как раз в тот момент, когда Дьявол разводит руки в сторону и говорит:
– Я возлагаю большие надежды на эту девушку! – Ариадна широко улыбается, когда
Люцифер оставляет поцелуй на ее руке и невольно поправляет черное, бархатное платье с
длинными рукавами, но с открытой спиной и оголенными плечами. – Прими мой подарок, Ариадна Монфор-л’Амори. Мы сделаем этот мир лучше. Ты сделаешь.
Неожиданно двери смежного зала распахиваются, и на пороге оказывается девушка.
Мертвенно бледная, худощавая девушка в белой накидке с босыми ногами.
Заплетающимся шагом она бредет вперед, покачивается, едва не падает, но каким-то чудом
удерживает равновесие. Ее светлые волосы мокрые, как и накидка. Глаза огромные, испуганные,
налитые таким диким страхом, что даже у меня перехватывает дыхание.
В зале повисает тишина. Люди наблюдают за незнакомкой, а она внезапно падает, не сумев
побороть слабость, прямо перед Ариадной. Ари не двигается, сверху вниз глядит на хрупкое,
костлявое создание, корчащееся на полу, и молчит.
Внезапно помещение наполняют звуки виолончели. Я ничего не понимаю. Смотрю в глаза
Норин, но вдруг понимаю, что в них застыли слезы. Что происходит? Кто это?
И когда я собираюсь потребовать ответа, девушка начинает петь. Петь так, как я еще никогда
в своей жизни не слышал. Ошеломленно перевожу взгляд на незнакомку и тут же покрываюсь
сотней мурашек, которые забираются под кожу и заставляют внутренности в волнении дрожать
и звенеть, будто тонкие стекла. Я невольно
слышу, как чист и звонок ее голос. И не понимаю, почему она до сих пор не поднимается на
ноги. Ей плохо? Что с ней? Почему ее лицо застилают слезы, а руки трясутся, как и все тело?
Почему она не бежит, не пытается уйти? Не понимаю. Меня одолевают странные, горячие
чувства. Я не вижу угрозы, никто не подходит к незнакомке и не пытается причинить ей вред.
Но, в то же время, я ощущаю рьяное желание спасти ее.
– Что происходит? – Наконец, спрашиваю я, посмотрев на Норин.
Женщина быстрым движением смахивает со щек мокрые полосы и поджимает губы.
– Это сирена.
– Кто? – Мои брови удивленно взлетают. – Сирена?
– Да. Сирены – морские существа. Ты, наверняка, о них слышал.
– Слышал, но...
– Она умирает. – Норин запинается и тупит взгляд в пол. Что это значит? Как это она
умирает? Я смотрю на незнакомку, потом опять смотрю на Монфор и хмурюсь.
– Но она ведь поет. Как это вообще возможно?
– Она не поет, Мэттью.
– Но что она тогда делает?
– Сирены – необычные существа, умирая, они издают... издают нечто подобное. – Я в
недоумении пялюсь на женщину, а девушка поет все громче и громче! И пение ее терзает, заставляет взлетать и падать. Чувствовать благоговение и ужас. – Для нас это музыка. Для нее –
предсмертные крики.
Оторопело я перевожу взгляд на сирену и срываюсь с места. Я иду к ней все быстрее и
быстрее, и я вдруг думаю, что спасу ее, помогу ей. Но как только я оказываюсь в первом ряду, лазурные глаза сирены в ужасе распахиваются. И девушка, порывисто схватившись тонкими
пальцами за горло, падает навзничь, столкнувшись головой с мраморным полом.
Мне нечем дышать. Растерянно и испуганно я смотрю на труп девушки. А потом зал
взрывается аплодисментами, и люди улыбаются, и Люцифер кривит губы, но я вижу лишь
мертвое тело, ни в чем неповинного существа. Я вижу смерть.
Боже мой. Они убили ее, убили у всех на глазах, будто животное! Ярость вспыхивает во мне
диким пожаром. И я поднимаю подбородок и смотрю на Ариадну, и ощущаю, как у меня по
венам растекается уверенность. Здесь действительно нет людей. Здесь одни звери.
Боковым зрением я замечаю Джейсона. Он кивает и сходит с места. Останавливается рядом
с Норин, прокатывается пальцами по ее мокрым щекам и пылко прикасается лбом к ее лбу. Они
закрывают глаза. Джейсон шепчет что-то, Норин прижимает рукой дрожащие губы. Все это