Смертельно прекрасна
Шрифт:
Резко оборачиваюсь и пытаюсь увидеть, что там творится, но я не вижу. Я ничего не вижу! В горле застревают колючие рыдания, дерущие шею, отдающиеся по всему лицу, я верчу головой, а черные пятна приближаются ко мне все ближе и ближе.
Что они хотят со мной сделать? Чего они хотят?
– Ты отмечена им , дитя мое, – прикасаясь пальцами к моей шее, шепчет священник.
Судорожно выдыхаю. Сквозь стиснутые зубы взвываю и протягиваю:
– Не надо, не делайте мне больно, не делайте…
– Ты отмечена Дьяволом.
– Вы ошибаетесь, это неправда,
– Ты слуга его, но ты слуга Господня, а он посягнул на душу твою… Ты должна знать и помнить, кому принадлежишь. Ты забыла. Ты будешь помнить. – Он резко разрывает на моей спине ткань, и холодом обдает лопатки. В глазах рябит, голова кружится, а кровь так и скатывается по моему телу тонкими, кривыми линиями. Я зажмуриваюсь. – Ты будешь о Нем помнить, как Он помнит о тебе, дитя мое.
Шипение проносится над моим ухом. В панике дергаюсь вперед, но веревки мне не позволяют сойти с места. В черноте и мраке проносится сверкающая, хрустящая полоса, и тогда невольно и нехотя я понимаю, что происходит, пусть и не хочу верить.
У же в следующую секунду раскаленная сталь припадает к моему оголенному плечу, и я кричу так истошно, что давлюсь собственным ужасом. Я сваливаюсь с ног. Я гляжу на плавающую землю и кричу, и закрываю глаза, и вдруг понимаю, что никогда в жизни мне еще не было так больно и страшно ! И мой крик становится чем-то большим. Это уже не звук и не вопль. Это звуковая волна, которая вырывается из меня, разносится по залу, и в окна врезается, разорвав их на миллионы осколков ! Раздается оглушающий грохот, ветер порывисто врывается в подвал, и я приподнимаю голову навстречу дождю из стекла.
Вы заплатите, вы заплатите за все, что со мной сделали.
Я закрываю глаза, а осколки падают на нас, на меня, и врезаются в кожу и в лица, и в каменный пол, рассыпаясь на мелкие кусочки. Я растягиваю губы в сумасшедшей улыбке, а люди взвывают от ужаса и боли, и тогда меня вдруг резко дергают на себя чьи-то руки.
– Ты проклята, – паническим шепотом, протягивает шериф Пэмроу. Я узнаю в голосе его низкие, хриплые нотки. Он с силой встряхивает меня за плечи. – Ты проклята !
– Это вы прокляты, – рычу я. – Вы – не человек, вы – чудовище. Чудовище!
Его пальцы, сжимающие деревянные четки, смыкаются в кулак и рьяно вонзаются в мой подбородок. Я со свистом отлетаю назад. А он вновь тянет меня на себя и вновь бьет, издав жалостливый вопль. Он кричит, а я не слышу. Я распахиваю рот, пытаясь вдохнуть воздух, но шериф врезает кулаком в ребра, и воздух испаряется, так и не успев насытить легкие. Я больше ничего не чувствую. Мои подвязанные руки не болят, спина не болит.
– Интересно, – неожиданно шепчет знакомый голос, и я почти уверена, что звучит он в моей голове, не в реальности. Глаза не открываю, но мысленно представляю рубиновые глаза, сероватую кожу и светлые, почти белые волосы… Люцифер становится частью моих немых воплей, и пусть он не находится рядом, он находится во мне. – А ты сильнее, чем я думал, Ариадна Монфор. Ты гораздо сильнее.
Я плаваю в трансе и непроизвольно представляю, как Дьявол проходится тонкими и ледяными пальцами по моим скулам. Он поправляет мне волосы, остужает жар на лопатке от клейма, которое мне поставили люди. Не демоны. Не монстры. А обычные люди. Мне в глаза он не смотрит, но оглядывает окровавленные, избитые губы.
Время замерло.
– Теперь ты видишь, что чудовища всегда были среди вас, Ари, – науськивает в моей голове Люцифер, тенью обволакивая меня, будто одеялом, сотканным из мрака. – Больно?
Он касается пальцами моих глаз, нежно поглаживает их, и на какое-то мгновение ко мне возвращается зрение. На долю секунды. Я растерянно распахиваю глаза, а Люцифер в сантиметре от меня оказывается и кривит бледноватые губы.
– Жди встречи, Ариадна, я должен получше узнать тебя и природу твоей силы. Ты не та маленькая девочка, что явилась мне в первый раз. Ты интереснее.
Он вновь накрывает ладонями мое лицо, погружая меня во мрак, а затем шепчет:
– Господь видел твои страдания, дорогая , и отвернулся. Как отворачивается ото всех, кто превосходит его по силе… – Люцифер щелкает пальцами. В ремя продолжает нестись с прежней скоростью. Люди кричат, а кулак шерифа Пэмроу вновь врезается в мое лицо, и я невольно слышу шепот в своей голове, – но мы с тобой скоро увидимся, Ариадна. Скоро.
А затем вдруг нечто темное наваливается на шерифа и сваливает его с ног.
Измученно откидываю назад голову, гляжу вверх, но вижу лишь плавающие черные точки, и они валятся на меня, как бомбы, как птицы… Я чувствую слезы. Слезы катятся по моим щекам, и я крепко зажмуриваюсь, вдруг подумав, что никогда отсюда не выберусь.
Но потом я слышу знакомый голос. Он врезается в меня, будто лавина , будто стрела ! Я нахожу в себе силы выпрямиться. Я подаюсь вперед, а затем теплые ладони накрывают мои щеки, потирают их пальцами, опускаются на плечи.
– Ари, – шепчет знакомый голос, и я зажмуриваюсь, ощутив, как по телу разливается кипяток, как вены вспыхивают, – Ари, я здесь, ты слышишь, я здесь.
Голос Мэтта оказывается тем светом, которого так мало, который мне не виден.
Я опускаю подбородок на его плечо, а он прижимает меня к себе и шепчет что-то. Не слышу. Просто зажмуриваюсь до рези в глазах, до дрожи на губах, и чувствую, как кто-то отвязывает мои руки от деревянных балок.
Я валюсь в руки парня, а он подхватывает меня и крепко обнимает.
– Мэтт? – Спрашиваю я, прищурившись. – Мэтт, я ничего не вижу, это ты? Мэтт?
– Я с тобой.
Я судорожно прижимаю его к себе и стискиваю зубы. Они пришли. Они нашли меня.
– Боже мой, - вдруг восклицает тетя Мэри -Линетт , и я чувствую, как ее ледяные руки касаются моего лица, – боже, Ари, что они сделали? Что они сделали!
– Все в порядке. – Сомневаюсь, что это мой голос.– Только я не вижу…, мои глаза.
– Норин исправит все, дорогая, слышишь? Исправит.
– Нужно унести ее. – Кажется, Джейсон. И он здесь? – Справишься?