Смертельно влюблён
Шрифт:
— Что «в смысле»? Кто этот парень, что околачивался весь день возле неё? Он ваш одноклассник?
— А, нет. Нет, нет и ещё раз нет. Он не из нашего класса. Может, из параллели. Но я точно не знаю его.
— А можешь узнать?
— Да без проблем. Но так как эта процедура не входила финалу начальную сделку...
— Да-да, конечно, — я не дал ему закончить и достал из бумажника несколько бумажек. — Держи, надеюсь, не обидел.
— Более чем, — произнёс он и положил
— Так что, узнаешь?
— Уж постараюсь, только это, не выдавай меня и не убивай её. И калечить тоже нежелательно. А я домой. Что-нибудь узнаю — наберу.
Второй раз за день он выходит из моей машины и оставляет меня наедине со своих чувствами.
Пытаюсь успокоиться, нервно постукивая пальцами по рулю.
Сука! Маленькая конченная идиотка! Она думает, что я не узнаю об этом! Она думает, что я шутил с ней, когда говорил, что не посмею терпеть с ней рядом хоть кого-то!
Да я в нормальном состоянии доводил её до истерик, что я сейчас с ней сделаю.
Она же не может забыть, кто её мужчина, единственный и главный мужчина в её жизни. А если может, то я ей напомню.
Может, я сам виноват, что не сделал этого раньше? Но как лишить невинности ту, которую полностью из неё и состоит, и души во мне не чает, когда я готов превратить её в калеку, лишь бы удовлетворить свои потребности в том, чтобы она не имела возможно существовать без меня в прямом смысле слова? И я сделаю это, раз по-другому моя милая не может понять меня и моей нужды в ней.
Занятия закончились, и я мог наблюдать издалека, как одноклассники Полин расходятся кто куда. Наконец я увидел и её. Одна. Где же твой герой любовник? Такая маленькая и немощная. Я сделаю тебя ещё более немощной.
Я не мог подъехать к ней. Не мог выйти. Боялся непредвиденных встреч. И только увидев, как Ксандра зашла далеко за пределы школьного двора, сразу же подъехал, остановившись в нескольких метрах от неё.
Не дожидаясь никакой её реакции, выхожу и быстрыми шагами иду к ней.
Господи, помоги мне не прикончить мою милую прямо здесь и не изнасиловать её труп в машине.
Подхожу к ней. Она стоит, улыбаясь мне.
Какая милая. Манящая. Прелесть. Инсулин для диабетика. Доза для наркомана. Моя Полин для меня.
— Привет, — радостно произносит она, беря меня за руку.
— Привет, принцесса. Иди в машину.
— Почему? А ты?
— Я покурю и тоже за тобой.
— Но ты ведь бросаешь.
— Иди в машину, — повторил я, проигнорировав её слова.
Она беспрекословно выполнила то, что было велено. И, достав из пачки сигарету, я закурил. Только это мне поможет помочь успокоится хотя бы ненадолго.
Выкидываю окурок и возвращаюсь в машину, к ней. Отпиваю немного кофе, чтобы промочить просохшее горло и убрать вкус тяжёлых сигарет.
— Стаас, — произнесла Полин.
Ладоши вспотели. Всё нормально. Она сейчас здесь, со мной.
— Да?
— Всё в порядке? Ты немного взволнован?
Если бы ты знала как немного, уже бежала от меня в приступе паники.
— Нет, всё хорошо, — лгу я, отпивая ещё глоток кофе, чтобы какие-то секунды дали мне ещё один шанс собраться и успокоиться окончательно. — Полин?
— Да, Стаас?
— Ты знаешь, как я тебя люблю, милая? Скоро ты заживешь по-новой. Я об этом позабочусь.
Глава 20. Сейчас мы оформим моё право собственности на тебя.
— Что ты делаешь? — спросил я, увидев её так важно сидящую в кресле в моём кабинете.
— Уроки, — спокойно и сосредоточено ответила она, убрав учебник в сторону. — Ты же не против, что я села здесь?
— Нет, конечно же, — я против того, что ты делаешь уроки, ходишь в школу, общаешься с каким-то неспособным за тобой ухаживать уродом. — Здесь всё твоё, и ты можешь делать всё, что хочешь и где хочешь.
Присаживаюсь напротив неё. Нас разделяет только стол, по которому разбросаны мои старые и новые бумаги.
Тяжело. Так невыносимо тяжело знать, что в школе общается с ней какой-то хлюпик, и ничего не предпринимать. Джоеп заболел, и уже третий день я не могу узнать имя парня, кто он, какого чёрта околачивается возле моей принцессы! Уж точно не домашнее задание обсуждают.
Но я устал ждать объяснений. Больше не могу терпеть.
— Какой предмет ты делаешь? — поинтересовался я, чтобы хоть немного отвлечь себя от этих беспокойных мыслях.
— Литературу, — её голос такой ангельский и непринуждённый, внимая его, меня разрывает на части.
Мне хочется узнать, что происходит, кто это, донести до её головы, что единственный, кто должен быть возле неё — я. Но я не могу решиться на всё это. Если начну, не остановлюсь.
— И что вам задала Хелин? — снова интересуясь я, в очередной раз отгоняя от себя эти мысли.
— Выучить один любовный сонет Шекспира и рассказать, как мы понимаем его, — проговорила Полина, и я представил, как на неё будут глядеть все её одноклассники, слушать, как она читает любовный сонет.
Я единственный, кому она должна читать это! Только я должен слушать её!