Смертельно влюблён
Шрифт:
Я не могу нормально реагировать на парней рядом с ней.
— Да, я зашёл за ней с утра, и мы вместе пошли в школу. Ты ничего не пропустил, вот он как раз и происходит, наслаждайся, — язвит он, выпуская огромное количество дыма из рта.
— Зачем тебе это надо, Джоеп? Что за акт милосердия с твоей стороны?
— Да я же то же самое могу спросить у тебя, зачем тебе всё это надо было? — серьёзно спросил он, выкидывая докуренную до самого фильтра сигарету, точнее её остатки.
Повторяю этот жест.
— Мне всё это надо было только по
— Серьёзно? Ты любишь её любишь, что после тебя она чуть ли не заикой стала, которая от всех шарахается.
— Правильно делает, что шахарается от всех.
Пусть только попробует самолично подойти к кому-то, и ходить больше не сможет.
— И заикается она из-за того, что её у меня забрали, — выпалил я, доставая новую сигарету, которая хоть слегка меня сдерживает.
— Ага, успокаивай себя этим дальше, — прошипел он и взглядом попросил угостить его ещё раз, что я и сделал.
Разговор идёт легче, когда сигарета во рту. Когда хочешь накинуться на него, нужно просто затянуться.
— Скажи, зачем тебе это, Джоеп, — повторил я.
— Потому что я виноват перед ней. Если бы я знал, что ты такой псих, на цепь её посадишь и ещё много чего с ней сделаешь, я бы вообще с тобой ничего общего не имел. Никогда. И я обещал учительнице Хелин, что присмотрю за ней. Она больно переживает, что ты с ней можешь что-то сделать. И знаешь, что, я тоже переживаю.
— Она что-то рассказывала тебе? — напряжение во мне нарастало, но я всячески пытался скрыть его.
— Нет, не она, ты сам, по телефону. А что до заявления, то ты сам виноват. Ты её не пускал в школу, Хелин чуть ли не каждый день спрашивала у меня и не только, не знаем ли мы чего. А я взял и рассказал всё, что узнал.
— Джоеп, я всё равно получу её назад, пойми. Как бы Хелин ни старалась, ты или социальные службы с полицией...
— Вся проблема в том, — перебил он меня, расслаблено посмотрев мне в глаза, — что малышка Полин любит тебя и готова мириться со всем, что ты ей делал. А будет ли она продолжать терпеть всё это, если узнает о тебе что-то нехорошее, недостойное? — его слова были более чем уверенными, даже продуманными, будто бы он репетировал эту речь, а сейчас его триумф, главное выступление.
— Что ты несёшь, Джоеп?
— Так ты послушай, Стаас, тогда поймёшь. Одна шлюшка, прости, одноклассница как-то хвасталась мне, что нашла богатого мужика, который прокатил её на своей тачке. Знаешь, у него она классная, похожа на твою. И имя твоё напоминает. Уверен, вы с ним и внешне похоже. Так вот, даже аналитиком не надо быть, чтобы понять, с кем она там каталась. Теперь ты меня понимаешь? Отстань от бедной девочки.
Всё, что я мог делать дальше, — курить, пытаясь связать в голове хоть пару слов.
Этот парень действует лучше Адриаана. Это просто невозможно.
— Ты просто маленький стратег, Джоеп.
— Спасибо за комплимент. И почему столько денег у людей ниже меня по интеллекту.
— Не говори ей ничего. Я заплачу тебе, сколько захочешь.
— Хорошо, — улыбаясь, проговорил он и выбросил второй окурок в сторону. — Я ничего ей не скажу, возьму деньги, продолжу присматривать за ней, и плюс ко всему этому ты от неё отстанешь. Я не скажу ей ничего только при этих условиях.
Маленький сукин сын.
Полин у меня не заберёт никто и ничто. Всё это ненадолго. Скоро она снова будет дома, со мной, без всякого белого света и чужих людей.
Ты станешь навсегда моей.
Глава 27. Я стану тем мужчиной, которого ты полюбила.
В тот же день я отправился в детский приют, когда уроки уже точно должны были закончатся. Мою голову целиком забивала Полин, даже во время встречи с инвестором ничего не мог с собой поделать. Из акулы превратился в обыкновенную амёбу. Всю силу, которую вкладываю в бизнес, теперь трачу на неё. Все мысли сосредоточены на ней. Каждый дюйм моего тела впадает в дрожь, меня колотит и учащается сердцебиение, когда вновь понимаю, что сейчас её со мной нет. И ушла она не добровольно, её отняли. Хотя, всё же лучше так, чем, чтобы она осознала, кто я такой на самом деле, на сто я способен и сама покинула меня.
Часы показывают половину шестого. Во дворе почти никого нет, лишь две девочки лет десяти сидят на скамейке. Сильный ветер обдувает моё лицо и руки. Кладу их в карманы. Захожу на территорию детского приюта. Единственное место, где я законно могу с ней видеться и не ждать, когда приедет социальная служба, чтобы приехать и проверить, не домогаюсь ли я насильно маленькой девочки.
— Малышки, не хочу вас тревожить, но не могли бы вы мне позвать сюда одну девочку, — дружелюбно спросил я, пытаясь скрыть свою злобу и отчаяние.
— Да, конечно, — почти в один голос ответили они, поднимаясь со скамьи. — Кого?
— Полин, вы её знаете? — с надеждой спросил я, на что они кивнули. — Я буду вам очень благодарен, если вы скажите, что кто-то очень сильно ждёт её во дворе.
— Хорошо, мы сейчас её позовём, — крикнула одна девочка, когда они уже вприпрыжку побежали внутрь.
В голове рисовал нашу встречу, первую встречу после всего, что случилось. Репетировал разговор. Продумывал фразы. Проклинал время, которое минуты превращает в тяжелейшие часы, словно нескончаемые, словно я застыл в моменте, сам того не понимая, и жду... Жду её, когда она даже не собирается выходить.
И глаза словно неделями в темень смотрели — и только сейчас свет увидели.
Она вышла ко мне в длинном тёмно-сером сарафане, ниже колен, замотанная в тёплую шерстяную кофту, по виду, не первый год потасканную. Её руки, скрещённые от груди, дрожали от отдувающего её ветра, как и всё остальное тело.
Я снова увидел в ней ту несчастную, ободранную, бедную, забитую и зажатую девочку, что и в первый раз. Я снова влюбился, в сотни раз сильнее, миллионы раз сумасшедшее становясь при виде неё.