Смертельно влюблён
Шрифт:
— И что? Что ты ей ответила?
Пожалуйста, будь послушной девочкой. Скажи, что ни о чём ей не рассказала. Пусть о том, что я так по-скотски сломал тебя, знаем только мы с тобой. Но забудь, чтобы это помнил только я. Помнил и наслаждался этими воспоминаниями, которые я постараюсь больше не воспроизводить для тебя.
— Рассказала, как мы с тобой жили вместе, как гуляли, о нашем Коди. Как он? — резво спросила Полин, только речь зашла о собаке.
— Очень скучает. Как и я. Мне очень хочется увезти тебя отсюда, хотя бы на одну ночь.
— Но Лоес сказала, что это незаконно, больше так не
— Нет, пока ты не станешь моей женой. Но мы же можем это сделать, маленькая моя. Ты выйдешь за меня замуж, не спрашивая никого. Тогда я буду отвечать за тебя, я стану твоим официальным опекуном на правах мужа. Ты понимаешь это? Ты хочешь это? — я пытался давить на неё, требуя определенного ответа в эту же секунду, ответа, который удовлетворил бы меня.
— Да, я хочу этого, — проскулила она, как бездомный котёнок, мне этого хватило, чтобы забиться в еле заметных конвульсиях.
Она сводит меня с ума своим жалостливым видом. Я теряю рассудок, когда представляю свои самые сокровенные желания на её счёт.
Радость всей моей злосчастной жизни. Долгожданный рассвет на войне. Затравленный судьбою ребёнок. Моё неразумное счастье.
Моя ненаглядная Полин. Я смотрю на тебя и не понимаю, как мог допустить такое. Ты не должна находиться здесь и минуты, твоё место на моих руках, которые будет ласкать твоё хрупкое тело, не способное дать отпор. Ты не способна на что-то другое, кроме как принимать мои поцелуи на себе.
Мне так хочется лишить тебя зрения, слуха, голоса, возможности ходить и вообще двигать всеми своими конечностями. Оставить лишь право ощущать мои прикосновения, заставляющие твоё маленькое тело неметь от переизбытка нежности.
— Тогда принеси мне свой паспорт, — серьёзно потребовал я, чтобы у неё даже не было времени задуматься над тем, что она делает. — Он ведь находится в твоих вещах?
— Да, — тихо шепчет та, будто бы боясь увидеть моей реакции на любое своё слово.
— Принеси его мне, — снова требую я, поглаживая её растрепанные волосы.
— Прямо сейчас? — медленно, неуверенно и действительно, чуть ли не заикаясь спрашивает Полин, на что я киваю.
— Да, да, прямо сейчас. Принеси мне свой паспорт. Ты ведь хочешь поскорее снова уехать со мной? — вновь я спрашиваю, что увидеть её нужду во мне, пускай такую же сильную, как и моя в ней.
— Хочу.
— Тогда принеси его мне сейчас, Полин. И уже через несколько дней ты будешь в квартире, которая принадлежит тебе, со своим мужчиной, со своей любимой собакой, которая скулит без тебя ночами, — я уже приплетал сюда этого старого пса, лишь бы поскорее она принесла то, что так нужно мне.
Если бы я приготовил её паспорт заранее, спрятал бы у себя в сейфе, то сейчас не пришлось бы вымаливать у неё, пытаться задобрить, казаться не тем извергом и деспотом, в которого я превратился.
— Стаас, ты мне обещаешь, — вся в смущении, опуская взгляд, начала Полин, — что ты больше не будешь так вести себя? Что будешь отпускать меня в школу? И не будешь так сильно ревновать меня?
Чувствую себя истинным
— Не буду я себя так вести, в жизни ты меня больше таким не увидишь. Я сделаю для тебя всё, что ты пожелаешь. Я стану тем мужчиной, которого ты полюбила.
Её тельце прижалось к моему, я мог ощущать тяжёлое беспокойное дыхание.
— Я сейчас принесу тебе паспорт, — прошептала она, и сразу же немного отстранилась от меня.
Если бы не паспорт, то я не нашёл бы сил отпускать её, только не сейчас.
— Ты подождёшь меня здесь? — отходя назад, трепетно и несмело спросила Полин.
— Конечно, я буду здесь, милая.
Наконец-то всё встанет на свои места.
Моё солнце и земля. Радуга после дождя. Капли дождя в пустыне.
Моя любимая девочка. Сокровище. Самое драгоценное и в то же время не имеющее никакой цены.
Боготворимое мною существо.
Теперь всё плохое закончится, моя любовь. Теперь у тебя никогда не будет выбор.
Только мы с тобой.
Только я.
Глава 28. На ней моё клеймо.
Иногда я задумываюсь над самым главным, что может быть для неё.
Принесла ли в её жизнь та роковая встреча со мной что-то светлое, а не бесконечные слёзы, превращающиеся в сумасшедшие истерики, которые сопровождаются дикими приступами.
Не могу честно ответить на этот вопрос самому себе, что уж говорить о ней. Хочется верить, что для неё наша связь волшебная, словно сказка, о которой ей не удосужилась прочитать в детстве мать.
Не могу сказать, что слабоумной её нарекли ошибочно. В ней живёт эта детская глупость, которая не позволяет ей отвергнуть меня, понять, что плохого во мне больше, чем хорошего, тем более, если дело касается её, как отдельную составляющую от меня. Она ещё не понимает, что скоро она перестанет существовать без меня. Наивные желания, которым не суждено будет исполниться, — ходить в школу, общаться с людьми, просто жить — перестанут её заботить.
Я верну ей детство, создам его заново, накуплю ей красивых платьев, кукол. Я сделаю всё, чтобы превратить её в того ребёнка, который загнётся без моей заботы. Вплоть до того, что посажу её в игровой манеж, буду кормить её с ложечки на специальном стуле для младенцев, а в машине для неё будет установлено детское автокресло.
Да, пускай я безумен, неуравновешен, полностью слетевший с катушек мужик, который не ведает, что творит. Иногда мне кричит мой же голос, чтобы я не смел ломать её, в столь нежный возраст, ведь я и так удостоился чести называться её первой любовью, первым мужчиной, жаль, что не по её желанию. Но процесс необратим, я уже сломал свою малышку, мне остаётся только доломать, заменяя для неё собой весь мир и реальность.
Моя жизнь уже не станет прежней, той скучной, в которой то и дело бабы сменялись офисом, и наоборот. Никаких эмоций, серые чувства к жизни, только деньги как-то скрашивали моё существование. И-то, на что их тратить — я не представлял. Я просто вкалывал, чтобы заработать себе имя звучнее, а статус выше, чем был у моего отца. Статус и власть, которая полностью зависит от размера твоего счёта в банке, — вот залог уважения и страха в глазах других людей.