Смертельно влюблён
Шрифт:
И она боялась меня, но не из-за моего статуса, о котором она и до сих пор, наверное, не знает, в силу своего непонимания жизни и юного возраста. Она боялась моих жестов в отношении её, моих подарков, моей силы, о которой думала потом, как о своей главной защите... До определённого момента.
Она полюбила меня, как ободранного, избитого, одноглазого и хромающего на одну лапу кота — искренне, без обмана, ведь по-другому такого уродца любить нельзя. А я напал на беззащитную девочку, и самое ужасное, что сделал бы это снова. Такова моя любовь к ней, в этом весь я. Подарю ей
Она будет радоваться каждому прожитому вместе со мной дню, но другого ей не будет позволено. Просыпаться со мной. Разговаривать со мной. Касаться только меня. Смотреть лишь на меня. И даже если захочет другого, это не дано для неё.
Иногда я задумываюсь и о том, что принесла для меня та роковая встреча.
Многие люди ищут свой смысл жизнь, умирают, так и не найдя его. В двадцать шесть лет я нашёл то, что искал всю жизнь, даже не подозревая об этом.
Это несравнимо ни с чем, что было у меня в жизни, а было немало. Хочется завязать ей глаза, если она смотрит на кого-то, кроме меня. Закрыть ей рот, если говорит с кем-то, кроме меня. Заставить её не думать ни о ком, кроме меня, потому что я тот, кто нужен ей, я послан ей самим Богом. Он проложил ей тот путь, в конце которого оказался я, и свернут ей больше не удастся никогда. Только если я сам отпущу её, а этого не произойдёт в этой жизни.
Это моя личная слабость, моя неумеренная жажда, непреодолимое желание, которое вызывает в моём теле горячку, не даёт спать по ночам без неё, лежащей рядом.
Важнее моего желание может быть только то, что я так же ею желаем.
Мои руки трясутся, как при самой сильной зависимости. За эти семь дней я приехал к ней лишь один раз, когда попросил никому не говорить обо мне и о том, какое важное событие скоро произойдёт в её жизни.
Достаю очередную сигарету. Ощущение, что за эти семь дней я выкурил пачек сто, не меньше.
Сигареты уже сами чуть ли не выпрыгивают из пачки, предвкушая поцелуй с губами, которые посмертно окрасят фильтр в грязно-розовый с сероватым оттенком.
Никотин заполнял мои лёгкие, пытаясь успокоить меня, мой неудержимый душевный зуд, вызванный её отсутствием.
Кровь стынет, когда понимаю, сколько дней, часов и минут она провела без моего присутствия.
Но теперь всё, это последняя сигарета, которая укрощает мои мысли. Сейчас всё закончится. Совсем скоро.
Ещё немного — и больше никто не посмеет смотреть на тебя, не говоря уже о навязчивой идеи забрать тебя у меня.
Ты никогда больше не сможешь узнать, что будет без меня, потому что твоя жизнь, как и ты сама, теперь принадлежит мне.
На ней моё клеймо. Я первый и единственный, кто снял с неё пробу. И не только этот факт даёт мне право называть её главным мужчиной, но и то количество слёз, которое она выплакала из-за меня, позволяют мне нарекать себя им.
Окурок летит вниз, а мобильный выдаёт раздражающую, но настолько долгожданную мелодию, что кончики пальцев немеют.
— Да, — отвечаю я, проглатывая со слюной всю свою тревожность и беспокойство.
— Стаас Ленартс? — спрашивает резкий
— Да, — вновь повторяю я.
— Ваше свидетельство о браке готово, — говорит женщина, и я вмиг забываю, как дышать, — Можете забрать его через полчаса.
— Хорошо, я понял.
— Отлично, буду вас ждать. Заходите в мой кабинет, — резво говорит она, а вскоре сбрасывает трубку.
Вот и всё, моя принцесса, через полчаса ты уже не будешь той одинокой девочкой, за которой никто не стоит.
Я дам тебе этот день, не более, чтобы ты смогла проводить свою старую жизнь. Завтра у тебя не будет возможности. Завтра ты поприветствуешь свой новый статус. Завтра ты выйдешь оттуда навсегда, как моя жена.
А я, твой муж, клянусь тебе, что вернее и нежнее мужчины ты не нашла бы, что любовь моя к тебе безгранична и жизнь без тебя просто отрывается, что никогда ты больше не сможешь выбраться из моих объятий добровольно.
И теперь единственное, что меня волнует, — как выдержать эти проклятые тридцать минут, разделяющие меня и мои документы на тебя.
Глава 29. Теперь тебя у меня никто не заберёт.
Не гневи Бога, Стаас Ленартс, ты получил её почти бесплатно, в подарочной упаковке. Сделай всё, чтобы не потерять её, чтобы она каждое мгновение радовалась, что любит меня, что связала со мной свою жизнь. Теперь уже навсегда. Теперь моё право на неё законное и правдивое. Теперь она моя.
— Мне очень жаль, что так вышло, поймите, я не могла сказать по-другому, — оправдывалась Лоес, заправляя прядь белокурых волос за ухо. — Правда поставила бы под угрозу моё пребывание здесь, вы же понимаете, я изначально вас об этом предупреждала.
— Разве же я в чём-то обвиняю вас? — процедил я, усаживаясь за стол напротив неё.
— Тогда зачем вы здесь? — слегка повысив тон, спросила Лоес, не скрывая своего любопытства.
Немного напрягал непрекращающийся стук ложки о кружку, но она не унималась. Казалось бы, что наш директор чем-то встревожен.
— Я лишь хочу забрать то, что по праву принадлежит мне.
— О чём это вы? — озадаченно спрашивает та, будто бы действительно не понимает цель моего визита.
Хотя, да, если бы она владела большей информацией, то сегодня была бы более догадливой.
Ведь о нашей скромной росписи в ЗАГСе не знает ещё даже сама невеста, что уж говорить о Лоес.
— О девочке, — резко выпалил я, не подбирая особо слов.
Мне это больше не нужно. Унижаться, чтобы позволили касаться моей принцессы, просыпаться с ней и дарить ей всего себя.
Теперь я здесь хозяин ситуации.
— Вы снова говорите о Полин? — спрашивает та, превращая человека высокой должности в обыкновенную дурочку.
— О ней самой.
— Поймите, пожалуйста, что я ничего не могу сделать, дело дошло до полиции. Полин числится в этом месте, как сирота, как ребёнок, от которых отказались родители, если вы до сих пор этого не поняли! — её голос с каждым словом выдавал новую порцию беспокойства, но лицо так и не выдавало ни единой эмоции, только правая рука неустанно боролась с ложкой.