Смертельное путешествие
Шрифт:
– Мне нужно забрать кота.
Райан выпустил мою руку, рванул ручку дверцы и выбрался из машины.
– Утром позвоню, – бросила я вслед.
Он с грохотом захлопнул дверцу и был таков.
Вернувшись во Флигель, я обнаружила на автоответчике четыре сообщения.
Энн.
Рон Гиллмэн.
Два звонка неизвестно от кого. Положили трубку, так ничего и не сказав.
Отправила сообщение на пейджер Гиллмэна. Он перезвонил, когда я собиралась положить Верди еду.
– Крюгер говорит, что ДНК твоих образцов совпадает.
У
– Он уверен?
– Шанс ошибиться – один на семьдесят квадрильонов. В общем, тех громадных чисел, которыми любят бросаться эти ребята.
– Зуб и ступня принадлежат одному и тому же человеку? – уточнила я, по-прежнему не до конца веря в услышанное.
– Именно так. Можешь отправляться за ордером.
Я позвонила Люси Кроу. Шерифа не оказалось на месте, но помощник обещал ее разыскать.
В номере Райана трубку не брали.
Зато Энн отозвалась после первого же гудка:
– Ну как, узнали, кто взорвал самолет?
– Скорее, поняли, кто не мог его взорвать.
– Уже неплохо. Как насчет поужинать вместе?
– А где Тед?
– В Орландо, на совещании по организации сбыта.
Мой буфет был пуст, как земля в первый день творения. И я была так возбуждена, что сидеть дома казалось невыносимым.
– Через полчаса в «Таверне Фостера»?
– Заметано.
«Таверна Фостера» – уютный ресторанчик в подвале. Стены, покрытые панелями из темного дерева, до середины обиты стеганой черной кожей. В одном конце зала протянулась резная стойка, в другом расставлены изрядно потертые столы. Таверна до боли напоминает паб на Сельвин-авеню – маленькая, темная и безупречно ирландская.
Перед Энн стояли ирландское жаркое и шардоне. Если бы я не воздерживалась от выпивки, то предпочла бы резаное пиво, но Энн уже выбрала шардоне. Я заказала солонину с капустой и минеральную воду «Перье» с лаймом. Обычно беру минералку с лимоном, но сейчас хотелось выпить чего-то зеленого.
– И кого же вычеркнули из списка? – спросила Энн, кончиком пальца вылавливая из своего бокала соринку.
– Я не имею права об этом говорить, зато могу поделиться другим открытием.
– Рассчитала изменения температур во времени для Солнечной системы?
Энн стряхнула соринку с пальца. Волосы у нее были на вид как будто светлее, чем обычно.
– Это было на прошлой неделе. Ты осветлила волосы?
– По ошибке. Что за открытие?
Я рассказала о совпадении ДНК.
– Значит, твоя ступня принадлежит трупу, который разлагался по ту сторону стены.
– И это был вовсе не какой-то там олень.
– А кто же?
– Абсолютно уверена, что это был Джеремия Митчелл.
– Чернокожий чероки?
– Угу.
– И что теперь?
– Жду звонка от шерифа округа Суэйн. При совпадении ДНК получить ордер – раз плюнуть. Даже у судьи с замшелыми мозгами.
– Интересный образ.
– Спасибо.
За ужином было решено на День благодарения отправиться на курорт «Дикие дюны». Остальное время Энн описывала свое путешествие в Англию, а я слушала.
– Вы хоть видели что-нибудь, кроме памятников и соборов? – спросила я, когда она сделала паузу,
– Пещеры.
– Пещеры?
– Нечто потрясающее. Их вырыли где-то в восемнадцатом веке по велению того самого Фрэнсиса Дэшвуда. Он жаждал готической атмосферы, а потому вход в пещеры прикрывало трехстороннее каменное здание, стилизованное под неоготику. Церковные окна, двери, арки, посредине сам вход, отделанный камнем, а по обе стороны чугунная ограда. Еще там было устроено что-то вроде внутреннего двора. Сплошь готические изыски, к которым прилагаются сувенирный магазинчик, кафе, а еще столы и стулья из белого пластика для страдающих от жажды средневековых туристов.
Энн отпила глоток вина.
– Путь в пещеры ведет через длинный белый туннель с низким закругленным потолком.
– Почему белый?
– Бутафория. Пещеры были высечены в меловых пластах.
– И где находится это чудо?
– В Букингемшире, Вест-Уиком. Почти в часе езды на северо-запад от Лондона. Кто-то рассказал Теду про это местечко, и из-за него нам пришлось прервать поездку в Оксфорд. – Энн закатила глаза. – Темпе, эти пещеры – mondo bizarro, невероятный мир! Лабиринт коридоров с крохотными закутками, расселинами и боковыми ответвлениями. И все покрыто резьбой, от которой мороз по коже.
– Мороз по коже?
– По большей части изображения выглядят так, будто там порезвились дети, но зрелище очень уж гротескное.
– Например?
– Лицо с крестом, выдолбленным во лбу, или голова в ведьмовском колпаке, а вместо рта и глаз – овальные дыры.
Энн, как могла, изобразила зловещую гримасу.
– Коридоры разделяются и соединяются, непостижимо меняют направление. Там есть «пиршественный зал» и «река Стикс» с искусственными сталактитами, которую надо пересечь, чтобы войти в зал, называемый «внутренним храмом». Лично мне больше всего понравился извилистый коридор, ведущий в никуда. Там стоят обшарпанные манекены Дэшвуда и его приятелей.
– Зачем Дэшвуду понадобились эти пещеры?
– Может, денег у него было больше, чем мозгов. Кстати, там же расположена и его усыпальница. Смахивает на Колизей.
Энн залпом осушила бокал и поспешно проглотила вино, осененная новой идеей.
– Или, может быть, наш Фрэнки был Уолтом Диснеем восемнадцатого века. И мечтал заработать миллионы, показывая это место туристам.
– Разве там нет никаких объяснений?
– Есть, конечно. Снаружи, у входа, длинная кирпичная галерея с надписями на стенах, где рассказана вся история пещер. Я фотографировала, а потому ничего не читала. Тед читал.
Энн опять поднесла к губам бокал – и обнаружила, что вина там – ни капли.
– Чуть дальше по дороге стоит изысканный дом в английском стиле – Медменхэмское аббатство. Его в двенадцатом веке построили монахи-цистерцианцы. Дэшвуд купил этот дом, перестроил и использовал для отдыха на лоне природы. Готические стены, обветшавший портик, а над ним полукругом высечен девиз.
Энн не проговорила, а выдохнула эти слова, жестом очертив над головой полукруг. Моя подруга – агент по продаже недвижимости, и ее описания зачастую грешат сильным риелторским акцентом.