Смертельные чары
Шрифт:
– Голикову давно знаешь? – сухо спросил Старостин.
– Ну…
– Только честно! Мы ведь всю твою подноготную проверим, – пригрозил Федор. – Если где-то какие-то несовпадения вылезут, веры тебе не будет. А так, может, и поверим, что ты не убивал Голикова.
– Не убивал!
– Я тебе вопрос задал.
– Ну, в прошлом году с ней познакомился.
– Где?
– В вашем райцентре… Она деньги в банке снимала, я и подошел. Слово за слово… А что, с женщинами нельзя знакомиться?
– Знакомиться
– Я не убивал.
– Знакомая песня… Часто ты с ней встречался?
– С Надей? Раза два в месяц, не чаще. Ей одной нравилось жить, мне тоже. Ну, встречались иногда два одиночества – и ей хорошо, и мне легче.
– Ничего личного, только секс?
– Что-то вроде того…
– Ее не волновали твои проблемы, тебя не волновали – ее, так?
– Так.
– Нестыковочка вышла, – каверзно усмехнулся Старостин. – Если бы так было, ты бы не знал про меня. И про убитого мужа Надя бы тебе ничего не сказала… Или она поспешила поделиться радостью?
– Какой радостью? То, что мужа убили? Это горе для нее… Не надо плохо думать о людях, – чуть ли не с укором покосился на него Колоколов.
– Сейчас расплачусь и отпущу тебя на все четыре стороны.
– Не надо на все четыре стороны. Я здесь останусь, когда отпустите… А вы отпустите меня, я знаю.
– Откуда такая уверенность?
– Не убивал я.
– Хорошо, а что ты делал в ночь с двадцать второго на двадцать третьего мая?
– Когда Голикова убили?
– Все-то ты знаешь.
– Ну, мне Надя звонила… Она не знала, что делать, ей нужна была моя помощь…
– Бессовестный ты человек, Паша, – с упреком проговорил Федор. – Зачем Голикова на пристани оставил? Надо было его в реке утопить, ну, чтобы концы в воду. А ты на пристани его оставил, а Надежда потом мучилась…
– Не убивал я!
– Ты про алиби ничего не сказал.
– Нет алиби.
У Старостина зазвонил телефон. Ольгин подъехал.
– Давай в дом заходи. Калитка открыта, собака на цепи… – сказал Федор, затем вернул мобильник на место и с приговором во взгляде посмотрел на Колоколова: – Собирайся, в отделение поедем.
– Не убивал я! – простонал мужик.
Казалось, он застучит ногами о пол, как это делает бьющийся в истерике ребенок.
– Алиби есть?
– Нет!.. Дома я в это время был!
– Мог бы и подстраховаться!
– Откуда я знал, что так будет! Мне до этого Голикова вообще дела нет.
– Высокий ты.
– Что?
– Убийца как раз твоего роста был.
– Но это не я!
– А кто?
– Откуда я знаю?
– И про оборотня ничего не слышал?
– Но я же не оборотень!
– Но ты же про него слышал. Катя говорила.
– Катя?!
– Она у Голиковой работает… Давай ей позвоним. – Старостин взял телефон подозреваемого, еще раз взглянул на номер под именем «Катя».
Да, это был Катин телефон. Только он не отвечал.
– Что ты с Катей сделал? – сурово спросил Федор.
– А что я мог с ней сделать?
– Нет ее, пропала она куда-то. Может, у тебя была?
– У меня? Не было у меня никого!
– Какие у тебя с ней отношения?
– Да никаких… Ну, я ее знаю… Она тогда с Надей в банке была, когда мы познакомились.
– А номер ее телефона у тебя откуда?
– Ну, звонил ей, спрашивал, как дела у Нади. Когда Надя сидела…
– Надя сидела, а ты с Катей гулял, так?
– Я?! С Катей?!.
– А что, нет?
– Нет, конечно!
– А где ты был, когда Надю освободили и она домой вернулась?
– В смысле, где был?
– Дома у Нади ты был. Но не с ней, а с Катей. Щи лаптем хлебал, когда мы с Надей подъехали. Ты сначала сбежал, а потом Катя нам открыла…
– Не хлебал я щи лаптем! И не был я с Катей! Не было у нас ничего! – округленными глазами смотрел на Федора Колоколов.
– Но Катю ты знал?
– Да, знал. Звонил ей…
– Как дела у Нади спрашивал. А почему сам к Наде в изолятор не съездил?
– Ну, надо было…
– Надо было, – кивнул Федор. – Только ты «светиться» не хотел. Вопросы могли появиться, кто ты такой, откуда. Опасные вопросы… Вот если бы не убивал…
– Так я и не убивал!
– И кто тебе поверит?.. С Надей… э-э, дружил? Дружил. Жена у тебя есть? Не имеется. Надя богатая? Богатая. Тебе такая нужна? Нужна. Муж мешал? Мешал. Алиби есть? Нет алиби. Мужик ты здоровый? Здоровый. Высокий? Высокий. Куда ни кинь, всюду клин.
– Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?
– Что сделать? – задумался Федор.
Говорят, для достижения благородной цели все средства хороши. Он в этом сомневался, но все-таки прибегнул к спорной истине:
– Есть только один выход. Сказать, что Надя своего мужа убила.
Перспективы у Колоколова ужасные, и перед лицом пожизненного заключения он мог сломаться, купиться на предложенную хитрость. И если поведется, значит, он не просто сволочь и дерьмо, а еще хуже – он убийца. Во всяком случае, Федор может с легким сердцем везти его в отделение…
– А как она его убила? – Глазки у Колоколова подленько забегали. Неужели купился?
– Как ты видел, так и убила.
– Но я не видел.
– Ну, она могла тебе позвонить, сказать, что мужа убила. Вдруг она тебе звонила?
– Могла позвонить? – Этим своим вопросом Колоколов, казалось, подталкивал свои мысли, отравленные страхом за свою шкуру. – Ну, да, она звонила…
– Давай, давай, не бойся. Своя рубаха ближе к телу. – И Федор его подтолкнул.
– Ну, она звонила… Сказала, что проблема у нее… Кто-то мужа убил… Но ведь она и сама могла убить.