Смертельные чары
Шрифт:
– Не может или не хочет?
– В том-то и дело, что не может… Он со мной не из дома разговаривал, а с улицы. Пешком откуда-то возвращался, без машины.
– И дыхание у него было сбитое?
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я же сказал, что Паша во всем сознался, – торжествующе усмехнулся Старостин.
– Но я здесь ни при чем! – умоляюще посмотрела на него Надежда.
– Но ты же догадывалась, что это Паша твоего мужа убил?
– Да, догадывалась.
– Тогда почему про него не сказала? Мы бились головой о стену, а ты
– А если бы Паша сказал, что мы были с ним в сговоре?
– А вы были с ним в сговоре?
– Нет! – вскрикнула Голикова.
– Уверена?
– Абсолютно!
– Значит, увидев труп своего мужа, ты позвонила Колоколову?
– Кому?
– Паше Колоколову.
– Да? Я даже фамилию его не знала… – Прозвучало это вроде бы искренне, но Федор не верил Надежде. Слишком уж она мудреная штучка.
– Ты ему позвонила и попросила помощи, так я понимаю?
– Да, так.
– Ты увидела труп, побежала домой, оттуда позвонила Колоколову, он тебе отказал, и ты вернулась на пристань грузить труп в лодку?
– Да, все так и было.
– Мы смотрели твой телефон, там в памяти не было его номера.
– Я его стерла.
– Но тогда, когда убили твоего мужа, этот номер был. Ты позвонила Паше из дома, а он в это время был где-то на улице. Почему ты так решила?
– Ну, я слышала стрекот сверчков. И еще соловей, кажется, был.
– И дыхание у Колоколова было сбито?
– Да, дыхание у него было сбито. Как будто он быстро шел.
– Все ясно… Значит, так. Сейчас я звоню следователю, и ты рассказываешь ему все, что рассказала мне. Слово в слово. Ты меня поняла?
– Поняла.
– Будь здесь, никуда не уходи.
Федор вышел из «Порше», пересел в свой «Хантер» и набрал номер Снегова.
– Здравствуй, Валерий Павлович. Я так понимаю, рабочий день подходит к концу.
– А я так понимаю, ты работы мне хочешь подбросить? – настороженно спросил Снегов.
– Не хочу. Но придется… В общем, любовник у Голиковой был. Тут недалеко жил. Я так понимаю, он жениться на ней хотел, а муж мешал. В общем, он его и упокоил…
– И где он?
– В участке у меня, в кутузке. Пока, правда, не признается, зато Голикова призналась. Только хитрит она, говорит, что ничего не знает. Не знала, но подозревала. А подозревала, потому что основания для этого были… Если хочешь, трубку ей дам, она тебе все расскажет.
– Какие основания были?
– Колоколов, ну, любовник этот, утверждает, что в момент убийства был дома, а Голикова сразу же после убийства позвонила ему, так дома его не было. На природе он был и еще шел быстро, спешил очень. В общем, убил Голикова и домой, пешком. Наверное, к машине шел…
– Улики есть?
– Улик нет. Только показания Голиковой.
– Но так у нее же всего лишь подозрения…
– Ты следователь, тебе и «колоть» Колоколова. Или мне этим заняться?
– Ну, ты и так этим занимаешься. И не только ты. И не только я. Тут из Москвы постоянно звонят… Жди, я сейчас буду.
– Я у Голиковой сейчас, туда и подъезжай.
Старостин вышел из машины, но к Голиковой в «Порше» садиться не стал. Подошел к водительской двери, постучал в окошко, и она опустила стекло.
– Я так понимаю, ты в Москву собралась?
– Ну, ты же сам говорил, что здесь опасно.
– Уже не опасно. Оборотень в кутузке, хвост мы ему открутили, так что все в порядке. Можешь оставаться.
– А если мне в Москву надо?
– Но ты же все понимаешь, – развел руками Федор.
Надежда горько вздохнула. Она действительно все понимала, поэтому вышла из машины и с понурой головой направилась к дому. Старостин последовал за ней.
– Может, баньку затопим? – неожиданно спросил он.
– Баньку?! – вскинула она на него непонимающий взгляд.
– Ну, помнишь, я в баньке парился, и ты собиралась зайти. А не зашла. Почему не зашла? Потому что играла со мной. Дразнилась, а в руки не давалась. Как это понимать? Какие цели ты преследовала?
– Никаких… Просто ты мне нравился, – в растерянности проговорила она.
– Ну да, только я один тебе и нравился, – усмехнулся Федор. – Все мужчины тебя раздражают, и только меня одного ты можешь терпеть в своем доме. Это твои слова?
– Ну, мои.
– А Паша тебя не раздражал?
– Раздражал… После того, что случилось, он стал меня раздражать.
– После того как погиб твой муж, ты с ним больше не общалась?
– Э-э… – замялась Голикова.
– Правильно, не торопись отвечать. А лучше всего совсем не отвечай, а то разойдешься в своих показаниях с Пашей…
– Ну, может, ты и прав…
– Не торопись отвечать, – повторил Старостин. – Тем более что я все и так знаю… Общалась ты с Пашей. И напрямую с ним общалась, и через Катерину, когда сидела в камере… Или не было такого?
– Ну-у…
– Было, все было… Ты знала, кто убил Молодова. Знала, что тебе бояться нечего. Это Паша ради тебя постарался. Он же не помог тебе избавиться от мужа, зато из-под подозрения тебя вывел. Но этого вам показалось мало, поэтому вы решили подставить меня. Ты не боялась убийцу, но страх изображала. Я две ночи провел у тебя. А Паша тем временем стащил у меня старые туфли из сарая и подставил меня. Сначала убил Шадрина, а потом подбросил мне улики. Только ничего у вас не вышло.
– Паша тебя подставил? – удивленно протянула Голикова.
– Да, но ты, конечно же, об этом не знала.
– Нет, не знала…
– И зачем он Молодова убил, ты тоже не знала?
– Ну, догадывалась…
– Догадывалась, но никому ничего не сказала. И кто ты после этого? А я скажу кто. Соучастница убийства ты. Соучастница трех убийств.
– Это неправда! – ужаснулась Надежда.
– Это правда. И ты ее расскажешь. Сейчас подъедет Снегов, и ты во всем чистосердечно признаешься.
– Я ничего не знала! И признаваться мне не в чем!