Смертельные чары
Шрифт:
– Никто, я один…
– И что, Катя к тебе не заходила?
– Ну, заходила…
– А чего ты сопли жуешь? Так и скажи, что заходила.
– Так и говорю… А чего вы со мной так грубо?
– Катя где?
– Нет ее здесь. Ушла она.
– Когда?
– Вчера…
– В какое время?
– Ну, недолго она у меня была…
– Я не спрашиваю, сколько она у тебя была, я спрашиваю, во сколько она ушла?
– А это имеет значение?
– Имеет.
– Часов в одиннадцать где-то.
– А пришла когда?
– Ну,
– Врешь, в районе семи часов она к тебе пришла.
– Может, и в семь. Я вчера трудно просыпался… – натянуто улыбнулся парень и щелкнул себя пальцами по горлу. – Проснулся, а она уже здесь…
– Документы покажи.
– Так не оставляла она документы.
– Свои документы!
– А зачем?
– Затем, что не нравишься ты мне.
– А что такое?
– Мутный ты какой-то, – пристально глядя на парня и тяжело роняя слова, сказал Федор. – Да и то, что ты с Катей встречаешься, тоже не нравится. Может, я ее муж, а?
– Муж?!. Да нет… – мотнул головой тот. И даже подался назад, чтобы Федор не дотянулся до него рукой. – У нее муж не из ментов…
– А кто он?
– Ну, тракторист…
– Ты документы несешь?
– А-а, да, конечно… Нормально у меня с документами…
Парень направился к дому, и Федор без приглашения последовал за ним. Сам открыл калитку, зашел в маленький дворик, захламленный, поросший сорняком.
Удивительно, но в доме было чисто. Может, Катерина вчера здесь полы вымыла, пыль протерла, дорожки вытряхнула. Стол в горнице накрахмаленной скатеркой накрыт, старые ходики уютно тикают. Буфет еще довоенной конструкции, зато телевизор самый что ни на есть современный. Нет сырости в комнате, и потолок не черный от плесени. И мокрицы по стенам не бегают.
Чувствовалось, что здесь недавно побывала женщина, но ее самой не видно. И обуви женской Федор не заметил, и сумочка на гвоздике не висела.
Парень полез в буфет, достал оттуда паспорт, повернулся, чтобы идти обратно, и вздрогнул, увидев Федора.
Дом старый, но пол крепкий. Ни одна половица не скрипнула, когда Федор зашел в комнату, поэтому его появление стало неожиданностью для жильца.
– А я вас разве сюда звал?
– Мне можно без приглашения.
– Кто вам такое сказал?
Федор не стал отвечать на вопрос, молча забрал у парня паспорт. Яремчук Василий Алексеевич, восемьдесят второго года рождения, не женат, уроженец города Замятска, место регистрации… Прописан в том самом доме, где сейчас и находился Федор. Улица Жукова, дом шестнадцать.
– Ну, что, Василий, поговорим? – спросил Старостин тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Где Катя?
– Домой уехала.
– Во сколько?
– Э-э, я же говорил…
– А ты еще раз скажи.
– Ну, в двенадцать…
– Ты же говорил, что в одиннадцать?
– Ну, где-то между…
– Между. Между правдой и ложью, – усмехнулся Федор. – Только у тебя больше лжи, чем правды… Не приезжала Катерина домой.
– Э-э, а я здесь при чем?
– Это что такое? – показал пальцем на бурую полосу на обоях Федор.
– Ну, кровь это, – неохотно признался Яремчук.
– Чья?
– Так это кровь у меня носом шла. Нос у меня слабый.
– А может, зарезал кого-то?
– Ага, убил и съел, – хмыкнул парень.
– Может, и убил. Может, и съел… Ты со мной так не шути. Катя – моя сестра, я ведь и поверить могу, – угрожающе сощурился Федор.
– Не надо верить. Потому что не было ничего.
– А что было? Что у тебя с ней было?
– Ну, что бывает между мужчиной и женщиной? – с нехорошей иронией усмехнулся Яремчук.
– Давно это у тебя с ней?
– Не очень…
– А конкретно?
– Ну, этой зимой. В феврале.
– Где познакомились?
– Здесь познакомились, в Замятске. Она в универмаге материал на платье выбирала, а я мимо проходил. Купила шифон, белый в крапинку, к себе приложила, и я сказал, что ей идет. Ну, она улыбнулась… Я ее к себе в гости пригласил, она не отказалась…
– Кольцо у нее обручальное на пальце было, не заметил?
– И что? Я же на ней жениться не собирался.
– А сейчас собираешься?
– Нет.
– А почему тогда про Катерину в прошедшем времени говоришь? Что ты с ней сделал?
– Я?! Ничего!.. И не надо на меня наезжать! – несмело возмутился Яремчук.
– Один здесь живешь?
– Один.
– Кто у тебя здесь убирается?
– Ну, мама приходит… Да я и сам не люблю, когда бардак…
– Видел я порядок у тебя во дворе, – усмехнулся Старостин.
– Ну, до двора руки не доходят.
– Все правильно, если водка мешает работе, то нужно бросать. Работу.
– При чем здесь водка? – смутился Василий. – Я не пью… Ну, разве что иногда…
– Если помногу, то иногда, если по чуть-чуть, то каждый день. Знакомая песня.
– Но так в том-то и дело, что по чуть-чуть…
– Работаешь где?
– Ну-у… – замялся парень. И глаза в сторону отвел.
– Понятно. Нигде не работаешь.
– Ну, сейчас не работаю, а так…
– Материнскую пенсию пропиваешь?
– Да нет… И не на пенсии она… И вообще…
– Что, вообще?
– Мне кажется, что это не ваше дело! – манерно махнув рукой, через силу выдавил Яремчук.
– Это тебе так кажется! – сердито парировал Федор. – А мне совсем не кажется. Потому что Катя пропала. Она дома не ночевала. И сейчас ее дома нет.
– А я при чем?
– Ее след здесь, у тебя, обрывается.
– Нет ее у меня! Была, но уже нет! Ушла она. Вчера ушла.
Федор достал из кармана телефон, взглянул на дисплей. Зона приема здесь уверенная, и вряд ли мобильник у Катерины заблокировался сам по себе.