Смертельные друзья
Шрифт:
– А меня проблемы взбадривают, – беспечно заметила она, – поддерживают баланс.
После вчерашнего она избегала смотреть мне в глаза.
Квартира Микки находилась на Мэрилибоун Хай-стрит, но вход в нее был со стороны Ноттингем-стрит. Номера квартир четко выделялись на стеклянной табличке над подъездом: 96–136. Микки жил в номере 116. В доме пять этажей, значит, по восемь квартир на каждом этаже, стало быть, квартира Микки находится на втором. По занавескам на окнах определить ее было невозможно.
Сначала мы решили позвонить
Итак, мы сидели, наблюдая за подъездом, и вздрагивали каждый раз, когда открывалась дверь. В четверть одиннадцатого из дома выплыли две пожилые дамы в шляпках, видимо, они направлялись в церковь. В одиннадцать появилось семейство арабов – женщины в длинных платьях, мужчины в костюмах. Они долго стояли у дверей, прежде чем войти внутрь. В одиннадцать пятнадцать Сузи пошла купить что-нибудь из еды и возвратилась с шаурмой и питой, завернутыми в промасленную бумагу. Через минуту запах масла, казалось, пропитал всю машину. Потом Сузи вставила в магнитофон кассету, и мы слушали одну и ту же музыку, пока не одурели.
– А другого ничего нет? – спросил я, не выдержав.
Она пошарила в перчаточном отделении, забитом пустыми коробками из-под аудиокассет.
– Наверное, где-нибудь под сиденьем валяются. Эта машина – просто черная дыра какая-то, кассеты как сквозь землю проваливаются.
– Знаешь, что, у меня с собой кассета из автоответчика Анны. – На мне был тот самый пиджак, в котором я ходил на Хэррингтон-гарденз. – Не возражаешь, если мы ее послушаем? Я там не все разобрал, мне хотелось бы еще разок прокрутить.
Мы поставили кассету. Сначала Ким из художественного отдела «Мира мужчин» просила Анну перезвонить.
Когда зазвучал голос Эрскина Грира, Сузи скривилась.
– Господи, какой галантный! «Если вы забудете драгоценности, я куплю их вам на месте». Он что – ее любовник? – Сузи вспыхнула. – Извини, я брякнула, не подумав.
Мы прослушали угрожающее послание Рудольфа Гомбрича, серию моих встревоженных звонков, и наконец, от Питера: «Привет, киска. Я тут на курорте, сутки буду отдыхать. История начинает быть прямо-таки зажигательной, интересно, как дела у тебя».
– Ничего не понимаю, – сказал я, – кто такой этот Питер?
– Похоже, что журналист, – сказала Сузи. – У Анны были знакомые репортеры в «горячих точках»? Судя по качеству звука, он звонил откуда-то из Камбоджи.
Питер оставил еще одно послание. «Сейчас у нас четыре часа пополудни, значит, у тебя семь…»
– Камбоджа исключается, – сказал я. – Это должно быть где-то на другом конце шарика.
«…я все еще на месте, – продолжал Питер. – И останусь здесь до утра. Позвони мне вечерком, как только придешь, не обращай внимания на время. Пока, киска».
– Если во времени три часа разницы, значит,
– Или Ньюфаундленд, – сказала Сузи. – Как раз будет три. Или Южная Америка. Аргентина, например. Уругвай или Бразилия. Видишь, какой прогресс, мы уже исключили полмира.
– С Питером будет сложнее, – сказал я. – Этих Питеров на свете несколько миллионов.
Вот только сколько из них могли бы называть Анну киской?
– Однако ожидание становится утомительным, – заметила Сузи. – Может, Микки до понедельника не собирается выходить из дому? Я с голоду умираю.
И тут дверь отворилась и вышли двое мужчин.
Это были они.
Они находились в ста ярдах от нас, на другой стороне улицы, и направлялись к Мэрилибоун Хай-стрит.
– Никаких телодвижений, – скомандовал я. – Главное, не смотри на них. Сделай вид, что читаешь газету.
Микки шел на полшага впереди своего лысого дружка и почти целиком загораживал его, так что я не мог разглядеть интересовавшую меня руку.
Они пришли мимо, не заметив нас, и свернули за угол на Хай-стрит.
Сузи нажала на газ, и мы поехали за ними, но, увы, их след простыл. На улице было три пешехода, ни один из них не был похож на Микки Райса.
– Давай остановимся здесь и подождем. Не могли же они испариться!
Через минуту они вышли из газетного киоска с кипой газет в руках. Точнее, газеты были в руках у Микки. Лысый бык держал руки в карманах кожаной куртки. Мы пропустили их вперед ярдов на сто и потихоньку двинулись следом.
На углу Блэндфорд-стрит они повернули направо, но и на этот раз мы потеряли их из виду.
По обеим сторонам Блэндфорд-стрит расположилась масса ресторанов и итальянских закусочных.
– Припарковаться или дальше ехать? – спросила Сузи.
– Давай дальше. Только потихоньку. Может быть, удастся разглядеть, куда они зашли.
Это оказалось нетрудно. Они сидели за столиком у окна в ресторане «Стивен Булл», получившем свое название в честь знаменитого шеф-повара, я знал это по ресторанным репортажам в нашем журнале.
За столом их было трое, Микки сидел в центре. Слева от Микки сидел лысый, справа – Колин Бернс, издатель «Санди таймс».
Сузи отвезла меня домой, и остаток дня я провел в тщетных попытках заняться работой. На следующей неделе мне предстояла серия встреч с журналистами, а потом с редакторами и издателями, и мне надо было составить отчет о том, как мы выглядели в борьбе с нашими конкурентами.
В последнее время у нас наметилась тенденция к взаимному восхищению. Мы обозревали страницу за страницей каждого из номеров, с удовольствием отмечая свои достижения: вот, смотрите, эта кинозвезда отказалась дать интервью «Городским сплетням», а нам – пожалуйста! В таком вот духе.