Смертельные гонки
Шрифт:
– В самом деле? Я ведь так набросилась на тебя…
– Я все сделал для этого.
– Но у тебя наверняка есть особое мнение о женщинах, которые ведут себя таким образом, верно? Ну, признайся честно…
– Сюзан, клянусь…
Она подождала, пока Дэйн скажет все нужные слова. Он обнял ее, поцеловал… И вдруг в одну секунду Сюзан поняла, что, несмотря на кажущуюся уверенность в себе, Дэйн на самом деле всего лишь застенчивый мальчишка; поняла, что действительно нравится ему, но что он совершенно не умеет ориентироваться в джунглях человеческих чувств. Но все это не избавило ее от растущей внутри тревоги. Она слушала его бессмысленный
– Теперь я готова идти.
– Ты уверена, что все в порядке?
– Безусловно. А почему что-то должно быть не в порядке?
Дэйн промолчал. Только психоаналитики, которые все понимают и ничего не чувствуют, пытаются отвечать на подобные вопросы.
Остаток дня Дэйн провел в отделении ЦРУ за изучением рапортов из Рима, Афин и Бейрута, где как будто бы тоже засекли похитителя. В конце концов он пришел к выводу, что более всего заслуживает доверия все же венское донесение, оставил послание полковнику Нестеру, выяснил, что ночных авиарейсов на Австрию нет и заказал два билета на «Арлберг-Ориент Экспресс». Поезд отправлялся в два часа двадцать минут ночи. У них было время, чтобы без спешки поужинать и сходить в кино.
Когда пришла пора отправляться на вокзал, официанты в кафе уже уносили стулья с террас, а парижские улицы почти совсем опустели. Зато на вокзале царило оживление. Именно таким Сюзан и запомнила этот вокзал: огромное серое здание, лотки продавцов табака, газет и сувениров, выстроившиеся в бесконечный ряд под стеклянной крышей. В любое время дня и ночи в этой многоэтажной пещере сновали люди, спешившие добраться до железных решеток, за которыми поджидали поезда: одни – загадочные, с чудесными романтическими названиями типа «Арлберг-Ориент Экспресс» или «Трено дель Соле», другие – обычные, не имевшие названия, а только станцию назначения…
В купе они не могли попасть раньше чем через полчаса и потому прошли в зал ожидания, обогнув отряд немецких бойскаутов, дрожавших от холода в своих шортах, и устроились напротив бородатого молодого человека, заснувшего на потертом рюкзаке. Рядом с ним сидел пожилой господин лет пятидесяти со сложенным на коленях зонтиком и вчерашней «Дейли экспресс». Железнодорожный служащий с метлой в руках медленно продвигался по залу, сгребая в кучу окурки, конфетные фантики и прочий мусор. Над коричневыми деревянными скамейками серо-голубыми кольцами вился табачный дым. С перрона доносились свистки и вздохи паровозов. В дальнем конце вокзала что-то невнятно бормотал громкоговоритель.
Уютно свернувшись калачиком рядом с Дэйном, Сюзан почувствовала, как тело обволакивает приятная теплая дрема. Женщина уже смутно различала окружающих людей, развалившихся на сиденьях в каком-то промежуточном состоянии между сном и бодрствованием. Кое-кто вяло пытался победить усталость с помощью газет или курева; другие капитулировали и, отыскав наименее неудобное положение на деревянных скамейках, погружались в сон, как поступают обычно ночные пассажиры во всех частях света.
Зал ожидания был наполнен сном, посерел от сна. Шелест метлы уборщика, через равные промежутки времени скребущей кафельный пол, только усиливал это впечатление. Все вокруг гипнотизировало Сюзан: тиканье стенных часов, сизые кольца табачного дыма, сухой шорох метлы.
Прямо перед ней прошел уборщик, угловатый, в потертой
Это походило на медленное, почти незаметное начало кошмара, на первый признак того, что в нормальной среде произошли страшные изменения. Человек в голубой форме уборщика, в фуражке с черным кожаным козырьком перемещался по залу, словно робот, только делая вид, что подметает.
Сюзан казалось, что Дэйн уснул, но, повернувшись к нему, она встретилась со взглядом жестких блестящих глаз, в которых не было и намека на сонливость. Она тронула его за руку, и Дэйн кивнул в ответ:
– Знаю. Притворись, что ничего не заметила.
Ощущение кошмара усиливалось. «Притворись, что ничего не заметила… И, возможно, все исчезнет само по себе…» Но все оставалось по-прежнему. Сюзан почудилось, что от одного ее взгляда где-то включился некий таинственный механизм: сцена пришла в движение. Старый господин напротив неторопливо свернул газету. Зонтик, лежавший у него на коленях, одним концом смотрел прямо на Дэйна. Сюзан приходилось слышать о тростях-шпагах и зонтиках-ружьях. Но этот человек выглядел совершенно обычно: коричневый твидовый костюм, вязаный галстук, серые кустистые брови на спокойном невыразительном лице… Может быть, перед ними заурядный пассажир, ведь в зале, в конце концов, должны быть и такие!
Псевдоуборщик в застиранной голубой форме перестал симулировать активность и встал у дверей, опершись на метлу. Бородатый молодой человек, пристроившийся на потертом рюкзаке, все так же безмятежно спал.
– Ты уверен? – прошептала Сюзан Дэйну.
– Да.
– Старик с зонтиком?
– И он тоже.
– А кто еще?
– Уборщик и человек в голубом плаще. Вероятно, есть и другие, но их я пока не засек.
Коренастый человек в плаще с сизыми от пробивающейся щетины щеками походил на хрестоматийного «изменника родины». Он сидел на краю скамейки, перед выходом из зала. Странно, что Сюзан не заметила его раньше.
В стенных часах что-то щелкнуло, минутная стрелка прыгнула вперед. До отхода поезда оставалось еще четверть часа. Из зала ожидания никто не выходил. Сюзан и Дэйн продолжали шепотом переговариваться:
– Ты уверен, что им нужны именно мы?
– Да. Двоих я узнал в лицо, их фотографии есть в наших архивах.
Дэйн имел преимущество перед Сюзан. Он уже видел эти лица, и для него происходящее не было кошмарным сном.
– Но что они хотят от нас?
– Они считают, что ты – единственный свидетель, способный опознать похитителя. Они хотят помешать нам найти его. Похититель нужен им самим.
– И что, мы ничего не можем сделать?
– Пока нет.
Черное лезвие большой стрелки отрезало еще две минуты. Три старые дамы подхватили свой багаж и вышли из зала ожидания. Бородатый молодой человек подскочил, как будто внутри у него сработал невидимый будильник, протер лицо и взял свой рюкзак. Потом уселся попрямее и, не вставая со скамейки, расправил лямки на плечах. Очевидно, он тоже принадлежал к банде.
– Через две минуты, – шепнул Дэйн, – мы встанем и пойдем к поезду.
– А они?