Смертельные иллюзии
Шрифт:
– Фрэн, надо жить сегодняшним днем. Не стоит загадывать на будущее и думать о том дне, когда он может тебе изменить. – Конни покраснела. Франческа поняла, что она вспомнила о Нейле. – Брак даже с самым благородным мужчиной не бывает лишен трудностей.
– Думаю, с этим я согласна. Ты советуешь мне бороться за него – за его сердце? – спросила Франческа, вспоминая слова Бартоллы.
– Нет же! – воскликнула Конни.
– Нет? – Франческа с недоверием покосилась на сестру.
Конни уверенно покачала головой:
– Не надо бегать за Хартом! Это самое ужасное, что ты можешь сделать. Как только он поймет, что ты преследуешь его, он сразу потеряет к тебе интерес.
Франческа была совершенно сбита с толку.
– Так что же делать? Бросить его? – спросила она с сомнением в
– Нет. Не позволяй себе злиться и нервничать, будь самой собой. – Конни улыбнулась. – Ты такая эксцентричная натура, Фрэн, именно это и влечет к тебе Харта. Не уподобляйся Дарлин. Оставайся умным, храбрым и красивым сыщиком, сторонницей реформ и правосудия, женщиной любящей и лишенной эгоизма. Ты уникальный человек – никогда не забывай об этом. Не думай о соперничестве с такими, как Дарлин. Даже не позволяй сравнивать себя с ними. Если допустишь это хоть в мыслях, сразу окажешься на одной ступеньке с ей подобными!
Франческа смотрела на сестру во все глаза.
– Получатся, мне не надо ничего делать?
– Почему же, направь все свои силы на расследование. У тебя ведь есть преступник, которого надо поймать?
Франческа немного расслабилась.
– Убийца должен быть найден, и как можно скорее! – воскликнула она с энтузиазмом в голосе.
– Найди Резальщика, Франческа. Будь самой собой. Если Харту нужен флирт, пусть так и будет. Если этому суждено случиться – пусть это произойдет. Он преодолеет все сомнения, и ваш брак будет счастливым. Но это он должен бегать за тобой. Никак не наоборот!
Франческа обняла сестру.
– Ты права! Сейчас я понимаю. Я обязана быть храброй и думать только о том, как предотвратить очередное убийство, ведь я могу это сделать. Будет Колдер верен мне или нет. В любом случае соперничать с такими, как Дарлин, – не путь к победе.
– Твоя сильная сторона – быть самой собой, – уверенно заявила Конни.
Франческа просияла. Сестра всегда так добра к ней. Она понимает, что Франческа не может соперничать с самыми красивыми женщинами в городе. Возможно, у Харта и появились сомнения в необходимости их брака, но он все еще к ней неравнодушен, не стоит заострять внимание на том, что она не может изменить.
Франческа встала:
– Ты так мне помогла.
Конни усмехнулась:
– Это мой долг как сестры. Чем собираешься заняться?
– Убийца до сих пор на свободе. Необходимо допросить соседа Джона Салливана, и я обещала Рику навестить Ли Анну.
– Как она? – поинтересовалась Конни, чуть нахмурив брови.
– Не думаю, что все так уж безоблачно, – уклончиво ответила Франческа.
«Как это буднично и как мило», – думала Мэгги, наблюдая за сыновьями, сидящими на диване. Мэтью разучивал с Пэдди алфавит, оба выглядели очень сосредоточенными. Пэдди старался изо всех сил, но никак не мог освоить технику написания буквы «А». Мальчики были отмыты дочиста и одеты в лучшие воскресные костюмы, только после этого им было позволено усесться на диване.
За их спинами на красного цвета стене висела немного странная картина, изображающая мужчину, женщину и ребенка давно ушедшей эпохи, высокий потолок был того же кровавого цвета, что и стена, но был декорирован россыпью золотых брызг. Мэгги казалось, ее сыновья похожи на двух принцев.
Почти.
Сердце сжалось от тоски. Они никогда не будут принцами, в лучшем случае богобоязненными, честными и трудолюбивыми людьми. Когда-то ей казалось, что этого вполне достаточно. Но в последнее время она все чаще сомневалась.
Мэгги оглядела огромную, богато обставленную комнату, далеко не самую большую в доме. Колдер Харт был так добр, что разрешил ей пользоваться домом как своим собственным. Конечно, она себе такого не позволит – дети уже были предупреждены, что им нельзя ничего трогать, дабы ненароком не разбить какой-нибудь ценный предмет искусства. Дворецкий особняка, Альфред, показал им все крыло, выделенное ей и детям. Он даже предложил разместить детей каждого в отдельной комнате! Такие указания были даны мистером Хартом, который ничего не знает о детях. Прошлой ночью они все забрались на ее огромную кровать под балдахином, напуганные огромным пространством, темнотой и размерами дома.
Если
– Мама! – В комнату ворвалась Лиззи, за ней неторопливо шел Джоэл. Все лицо малышки было в красных пятнах. Мэгги бросилась к ней, встревоженная неаккуратностью дочери.
– Джоэл! Что она ела? Почему не умылась? Если бы кто-то ее сейчас увидел, решил, что в доме появилась бродяжка. – Она подхватила Лиззи на руки, достала носовой платок и принялась оттирать что-то липкое, что оказалось ягодным джемом.
– Мне пора идти. Надо встретиться с мисс Кэхил. Повар передал ей какое-то особенное печенье. – Джоэл усмехнулся. – Ма, я в жизни не ел таких штук! Даже у мисс Кэхил.
– Не вздумай к этому привыкать, – предупредила Мэгги, поставив Лиззи на пол. Малышка бросилась к братьям, попыталась забраться на диван, но у нее ничего не получилось.
Джоэл подсадил ее и помог устроиться рядом с Пэдди. Затем повернулся к матери и скрестил руки на груди.
– Я помню, где мы живем, – сказал он, верно истолковав страхи матери.
Он был так похож на своего отца, и не только внешне. Джоэл такой умный и сообразительный, что порой удивляет ее.Мэгги улыбнулась и едва не высказала свои мысли вслух, но спохватилась и произнесла:
– Надеюсь. Но посмотри на братьев, через несколько дней они и не вспомнят, где их дом. Станут считать этот дом своим. А что будет, когда мы вернемся?
Джоэл пожал плечами:
– Ничего, быстро придут в себя.
Мэгги опустилась в кресло. Как это несправедливо, дети будут разочарованы, а в них вся ее жизнь. Даже она сама, богобоязненная и трудолюбивая женщина, страшилась привыкнуть к такой роскоши.
Перед глазами опять возник образ Эвана Кэхила, такой отчетливый, что защемило сердце.
Не будь дурой, Мэгги.
Мэгги похолодела. Она ясно услышала эти слова, сказанные голосом мужа, словно он был жив и стоял рядом.
На глаза навернулись слезы. Когда-то она разговаривала с ним как с живым. Он был ее лучшим другом, любовью с самого детства. Когда его не стало, она была уверена, что будет скучать по нему всю жизнь. Он умер несколько лет назад, но в последнее время их разговоры стали более редкими, а потом и вовсе прекратились. Сейчас он стоял в этой комнате, такой красивый и молодой, и говорил с ней.
Если бы только он мог быть рядом. Ей так нужен его совет.
Мэгги, малышка, я здесь, я всегда буду с тобой. И в глубине души ты это знаешь.
Образ Эвана Кэхила стал еще четче. Сердце забилось сильнее, очень сильно, но как-то по-другому. Мэгги не выдержала и закрыла глаза. Она слишком часто думает о нем. Последние несколько месяцев он постоянно приходит во сне, его образ стал наваждением, тенью, преследующей ее постоянно.
Как ты могла допустить это, Мэгги? Почему впустила его в свое сердце? Я ведь предупреждал. Он не для тебя!
– Я знаю, – прошептала Мэгги.
– Ма, не грусти, – донесся издалека голос Джоэла. – Всего несколько дней, а потом вернемся домой. Я сам присмотрю, чтобы мальчики ели так же хорошо, как и здесь.
Мэгги вздрогнула и посмотрела в напряженные глаза сына. На нем лежит слишком большая ответственность, а ведь он совсем ребенок.
– Что бы я без тебя делала? – прошептала она. – Я говорила тебе, что ты очень похож на своего отца?
Джоэл улыбнулся:
– Всего-то раз сто, наверное.
Мэгги обняла сына за плечи и взъерошила его густые темные волосы, только сейчас она почувствовала, что в дверях кто-то стоит. Мэгги повернулась и увидела хозяина дома.
– Мистер Харт, сэр! – воскликнула она и улыбнулась. Вдруг он решит, что вошел не вовремя. – Прошу вас, – засуетилась Мэгги и покраснела. – Я хотела сказать, вы же у себя дома.
Харт улыбнулся и принял приглашение войти.
– Не хотел вам мешать, – сказал он, похлопав по плечу Джоэла, и оглядел троих детей на диване.