Смертельные обеты
Шрифт:
— Если портрет украл Рэндл, — он тот человек, который решил нас уничтожить и заставил пройти через весь этот ад, — я убью его.
Франческа ахнула и покосилась на Джоэла, не сводившего глаз с Харта и ловившего каждое его слово.
— Ты этого не сделаешь! — Она подскочила на месте и повернулась к Джоэлу: — Это фигуральное выражение, Джоэл, не стоит понимать его буквально. Харт не это имел в виду.
— Это, — насупился Джоэл. — Нормально все. Буду держать рот на замке.
Франческа сверкнула глазами, глядя на Харта, и крикнула
— Угол Пятьдесят седьмой и Лексингтон, Рауль, бывший особняк Рэндлов! — И обратилась к Харту: — Не смей осуждать себя за происходящее!
— А кого мне обвинять? Сару, нарисовавшую этот чертов портрет? Тебя, согласившуюся позировать? Миссис Чаннинг, в доме которой не запирают двери?
— Да, да и еще раз да!
Внезапно Харт потянулся к ней и взял за руку, отчего у нее задрожали колени.
— Я не люблю, когда ты подвергаешь себя опасности.
Но еще больше ненавижу себя за то, что в опасности ты оказываешься из-за меня. — Он отпустил ее.
Сможет ли она когда-либо убедить его в непричастности ко всему, что с ней произошло? Возможно, если бы Харт не пришел к этому выводу на основании прошлого опыта, все было бы сейчас по-другому — проще.
— Ты полагаешь, мы уже близко подобрались к вору? — неуверенно спросила Франческа.
— Нет, это он подобрался слишком близко к нам.
Франческа отвернулась к окну, с горечью в душе осознавая, что того счастливого окончания истории, на которое она так надеялась, не будет. Она опять посмотрела на Харта. Ей показалось, что он, человек крупный и занимающий много места на диване кареты, неуловимо сжался, словно уменьшился в размерах. И сегодняшний вечер ей не придется провести рядом с ним. Казалось, вор поставил себе задачу окончательно отдалить их друг от друга, и ему это с успехом удается.
— После того как побываем в доме Рэндлов, надо поговорить с Даниэлем Муром, — сказала она. — Джоэл выяснил, что в субботу утром он был в галерее с каким-то мужчиной. Кроме того, после моего ухода кто-то же запер дверь — в противном случае разбивать стекло бессмысленно.
— Интрига закручивается.
— Мур, скорее всего, имеет отношение к тому, что меня заманили в галерею и заперли.
— Несомненно, но он не вор, которого мы ищем, и не шантажист. Если бы он знал, где портрет, картина уже была бы у нас. Он отчаянно нуждается в средствах, несмотря на ту сумму, которую недавно положил на счет в Ист-Ривер Банк.
Франческа заинтересованно наклонила голову.
— Я проверил финансовое положение Мура. У него долги по аренде и галереи, и квартиры, однако в прошлый четверг он положил на сберегательный счет в банке тысячу долларов.
— Деньги, полученные от нашего вора за использование галереи?
— Полагаю, да, — кивнул Харт.
Карета выехала на Лексингтон. Движение на этой улице всегда было оживленным, огромные фургоны, груженные различными товарами со складов, лавировали между трамваями с полупустыми вагонами, соперничая за право проехать быстрее.
Мур должен знать человека, которого они ищут. Остается лишь поговорить с ним и заставить признаться.
— Вот мы и на месте, — сказал Харт, когда они вышли из кареты, и положил руку Джоэлу на плечо. — Кстати, я был горд тобой, когда ты бросился защищать Франческу от велосипедиста.
Джоэл просиял от счастья:
— Я видел, как он сворачивает, и понял, что он решил сбить мисс Кэхил.
— У тебя хорошее чутье, Джоэл, но еще важнее, что ты чрезвычайно храбрый парень. Франческе очень повезло, что рядом с ней ты.
Джоэл покраснел от удовольствия.
— Нам нужно отыскать любые улики, — заговорила Франческа, пряча улыбку, — имеющие отношение к записке шантажиста, похитителю портрета или тому, что Билл Рэндл был тогда в городе. Джоэл, тебе лучше исследовать верхний этаж, а мы с Хартом поищем на первом.
Они направились к большому особняку красного кирпича, стоящему чуть в глубине на Лексингтон-авеню. Первое, что бросилось всем в глаза, — это огромная вывеска «Продается» на чугунных воротах.
— Ты знал, что дом выставлен на продажу? — спросила Франческа Харта.
— Нет, не знал.
Голос его звучал грустно, и она решила, что это связано с воспоминаниями о доме. Харт был здесь всего несколько раз, но и эти визиты были очень неприятными. Сердце Франчески сжалось при мысли, что Харт был отвергнут родным отцом, и она непроизвольно сжала его руку. Он позволил ей задержать ладонь на несколько мгновений, но потом все же осторожно высвободил руку.
— Мне нет никакого дела до Пола Рэндла, — проворчал он.
«Интересно, Харт верит в то, что говорит?» — подумала Франческа и толкнула дверь. Конечно, она была заперта.
Джоэл принялся копаться в замке в надежде его открыть, а Харт решил обойти вокруг дома и посмотреть, не открыто ли где окно. Франческа придала лицу равнодушное выражение и усиленно делала вид, что все происходящее в порядке нормы; все же несколько девушек, прошедших по улице, покосились на них с подозрением, а уличный торговец на углу Пятьдесят седьмой улицы принялся разглядывать их с откровенным любопытством. Казалось, он даже позабыл о своем лотке со свечами и с интересом следил за стараниями Джоэла.
Вскоре входная дверь отворилась, и перед ними предстал Харт.
— Черный ход был открыт, — объяснил он. Франческа поспешила войти.
— Лоточник может вызвать полицейского.
Харт пожал плечами:
— Я вошел через гостиную, можешь проверить.
Он взял ее за руку и повел в небольшой салон, где в прошлом феврале она опрашивала всех членов семьи после убийства Пола Рэндла. Джоэл побежал наверх.
Франческа медлила, она вспомнила несчастную Генриетту в роли безусловного главы семьи и ту, какой она видела ее в работном доме. Бедная женщина в одночасье лишилась мужа, семьи и спокойной жизни.