Смертельный хоровод
Шрифт:
Снейдеру было всего пятьдесят, но он всегда выглядел старше. Бывшая работа наложила на него свой отпечаток, да и отстранение от службы девять месяцев назад не пошло ему на пользу. Любой другой отдохнул бы за это время – но только не Снейдер. Узкие бакенбарды начинались у ушей и тонкой линией тянулись к подбородку. Контраст с лысиной и бледным лицом – казалось, оно не видело солнца много лет, – напоминал кадры из черно-белого фильма. Снейдер был единственным инородным телом в этом летнем ландшафте.
Тина
– Что вы можете рассказать о Геральде Рорбеке?
– Он что-то натворил?
Это должно было прозвучать шутливо, но Тине было не до шуток. Она осталась серьезной.
– Это вы мне скажите.
– В архиве БКА хранится подробное личное дело каждого сотрудника. Загляните туда.
– Я уже это сделала. Геральду Рорбеку было пятьдесят – одного года рождения с вами, – и он двадцать пять лет проработал в БКА. Коллега старой закалки, мастодонт. У его жены был порок сердца, она умерла в прошлом году. С тех пор он воспитывал ребенка один.
– Разве вы не хотели рассказать мне что-то, чего я еще не знаю? – перебил ее Снейдер.
«Как пожелаешь!» Она расскажет ему то, чего он наверняка еще не знает и что она сама выяснила лишь через Центральную оперативную систему висбаденской уголовной полиции.
– Вчера вечером входную дверь Рорбека взломали отмычкой и силой вырвали из стены предохранительную цепочку. Один или два преступника проникли в дом и в упорзастрелили его пятилетнего сына в гостиной из нелегального незарегистрированного оружия. – Тина сделала паузу. – Из имущества ничего не пропало.
Снейдер молчал. Он и до этого не моргнул глазом, когда она начала говорить о Рорбеке в прошедшем времени. Очевидно, он уже знал, что Рорбек покончил с собой.
– Сегодня Рорбек выехал на автомагистраль против движения, – продолжала она, – и покончил с собой, спровоцировав лобовое столкновение. Труп его сына все еще лежал дома. В пижаме. Он хранил его в детской. Криминалисты обнаружили на ковре между прихожей и гостиной следы крови, которые вели на второй этаж, в детскую комнату.
Снейдер молчал.
– Его остановили водители трех грузовиков. Рорбек погиб на месте.
– Ежегодно в Германии в результате суицида умирает более десяти тысяч человек и более ста пятидесяти тысяч предпринимают такую попытку. – Снейдер продолжал чесать пса щеткой, в его движениях было что-то медитативное.
– Черт возьми, Снейдер, вы такой бесчувственный! – вырвалось у Тины. – Один из ваших коллег покончил с собой!
– Каждый сам отвечает за свою жизнь.
– Я говорила с Майкснер. Она была на месте аварии и сделала фотографии.
– Майкснер… – пытался вспомнить Снейдер и замер на мгновение. – На третьем семестре ушла из академии. Сейчас работает в дорожной полиции, насколько я слышал.
– Правильно. Между прочим, прокуратура завела против всех трех водителей грузовиков уголовное дело, потому что их блокада была нелегальной.
Снейдер удивленно приподнял брови.
– Неужели?
– А, это вас интересует, да? Хорошо, что хотя бы здесь вы проявляете человеческие чувства. Скорее всего, трое мужчин предстанут перед судом, потому что их действия уголовно наказуемы и равносильны попытке убийства.
– Двое мужчин и одна женщина, – исправил ее Снейдер.
«Смотри-ка! – Тина ненадолго задумалась. – Он, как всегда, прекрасно информирован».
– Один из них лишится работы, – выдавила она из себя. – При этом трое всего лишь пытались предотвратить аварию с множеством жертв. Начался сезон отпусков и школьных каникул, и могло погибнуть гораздо больше людей. Для меня это акт гражданского мужества, но закон смотрит на произошедшее совсем по-другому.
– И сразу же подключилась прокуратура?
– Как-никак речь идет о погибшем сотруднике БКА. Даже если от него осталось мало, что можно идентифицировать. – Она сунула руку во внутренний карман ветровки. – Хотите взглянуть на фотографии Рорбека?
Он помотал головой.
– За время своей службы я видел достаточно изуродованных трупов, спасибо.
Тина все равно положила фотографии на стол.
Снейдер взглянул на них без каких-либо эмоций.
– И теперь вы здесь, потому что дело расследует БКА и вы хотите узнать от меня, что я думаю по поводу выходки Рорбека?
– Нет, черт возьми, вы отлично знаете, почему я здесь. – Она оставила фотографии лежать на столе, встала и сунула руки в карманы брюк.
– У вас есть еще одна галета для Винсента? – спросил Снейдер.
– Нет, галет больше нет. Я хочу узнать от вас, почему перед смертью Рорбек послал вам эсэмэску?
– Идиот не удалил ее?
– Нет, вероятно, перед самоубийством его волновало другое, – саркастически ответила Тина.
Снейдер кивнул.
– «Ты был прав. Прошлое настигает нас… Первое июня всех нас погубит. Прощай!» – Он дословно передал содержание сообщения.
– Что имел в виду Рорбек? – Она раздраженно покрутила кольцо-пирсинг в губе. – Кого погубит первое июня? И почему? Что еще случится сегодня?
– Кто сказал, что речь идет о сегодняшнем дне?
– Я… – Тина замолчала и задумалась. – Полагаю, он имел в виду сегодня, потому что вчера ночью застрелили его сына. Что вы об этом знаете? Кто мог проникнуть в его дом?
– Я ничего не знаю.
– Снейдер, не нужно быть специалистом по допросу, чтобы понять, что вы мне лжете. Что означает это сообщение, отправленное вам?