Смертельный хоровод

Грубер Андреас

– Он не мог этого сделать! – запротестовала Сабина. – Я тут же арестовала Снейдера.

На губах прокурора появилась фальшивая улыбка.

– Действительно?

– Само собой разумеется. Почему я должна была молча наблюдать за мошенничеством и рисковать собственной карьерой и своим будущим?

– Да, почему? А возможно, это вы и подложили туда пистолет? – предположил прокурор.

– По какой причине я должна была производить какие-то махинации с уликами? – возмущенно спросила Сабина, в то время как ее сердце билось все сильнее. Черт!

– Возможно,

потому, что сами боялись обвинения? Или, может, вы просто наивная? – парировал прокурор.

Сабина фыркнула про себя, но ничего не сказала.

– У вас есть еще вопросы? – спросила судья.

– Нет, спасибо. – Прокурор сел на место.

– А у вас, господин Снейдер?

– Непременно.

Снейдер быстро переговорил со своим защитником, затем сделал глоток чая из термоса, который стоял на его столе, и поднялся. До первых рядов донесся аромат ванильного чая.

Сабина осталась стоять на своем месте.

– Вы можете сесть, – сказал Снейдер и обратился к обвинителю: – Господин прокурор, насколько я вижу, мыслительные процессы обходят ваш разум стороной. Иначе невозможно объяснить, почему вы назвали Сабину Немез наивной.

– Господин Снейдер! Вы можете продолжать, но в зале суда я ожидаю от вас необходимого уважения, – предупредила его судья.

– Хорошо, если вы настаиваете. – Снейдер кивнул. – Как вы уже знаете из служебного дела Сабины Немез, во время обучения в академии она получила высшие оценки по всем дисциплинам, ее раскрываемость преступлений выше среднего, она всегда действовала корректно и никогда не нарушала предписаний. Так что обвинения ее в трусливом или наивном поведении лишены всяких оснований. Поэтому я хотел бы критически взглянуть на сам мотив этого процесса.

– Пожалуйста, переходите к сути! – торопила его судья.

– Я прошу немного вашего терпения. Сейчас вы поймете, к чему я клоню, – сказал Снейдер. – Насколько вы знаете из материалов дела, директор был обязан содержать трех своих бывших жен. У одной из этих дам есть кузина, и она…

– Это не имеет никакого отношения к делу! – запротестовал прокурор.

– Продолжайте! – невозмутимо обратилась к Снейдеру судья.

Сабина подняла взгляд. «Сейчас будет интересно».

– И эта кузина является женой…

– Я не понимаю! К чему все это? – выкрикнул прокурор.

– …Является женой прокурора, – продолжил Снейдер. – Таким образом понятна попытка сохранить репутацию директора незапятнанной и представить его жертвой жестокого и невменяемого полицейского.

Вероятно, Снейдеру пришлось изрядно покопаться, чтобы выяснить эти семейные связи и заинтересованность прокурора. На этом процесс лопнул, и суд больше никогда не ставил под сомнение показания Сабины.

– Все в порядке? – спросила Тина.

Сабина подняла глаза. На несколько мгновений она погрузилась в свои мысли, но теперь вернулась к реальности, в кабинет Тины в здании БКА.

– Давай оставим эту тему, уже поздно, – сказала Сабина.

– В принципе, меня это не касается. Я лишь хочу сказать тебе… – Тина откашлялась. – Я бы поняла, если ты защищала Снейдера, потому что на твоем месте поступила бы точно так же. – Она провела рукой по волосам. – О, черт, театрально получилось.

– Спасибо. – Сабина открыла дверь и вышла в коридор. Вдруг она услышала полицейскую сирену и увидела в окно, как из подземного гаража БКА выехала колонна автомобилей с мигалками и помчалась по улице.

– Ничего себе, как они торопятся.

Кое-где распахнулись двери, и несколько коллег побежали к лифту.

– Что случилось? – крикнула Тина. – Третья мировая война началась?

– Похоже, вы еще не слышали, – сказал пробегавший мимо мужчина.

– Нет, а что такое? Ядерный удар?

– Во время ужина со своим мужем и главным прокурором Диана Хесс покинула ресторан, спрыгнула с моста на железнодорожные рельсы и попала под поезд.

43 года назад – день боли

– Хочешь почитать вот этот детектив? – спросил мужчина в киоске.

Харди кивнул.

– А ты не слишком мал для него?

– Мне восемь, – солгал Харди. «А теперь давай его уже сюда!»

– Ну смотри.

Харди положил на прилавок одну марку – остаток скопленных за это лето денег – и с серьезным видом посмотрел на толстого продавца в киоске, стараясь выглядеть старше своих семи лет.

Мужчина забрал марку и положил на стойку тонкую книжку в мягкой обложке.

Джерри Коттон. «Покушение в Амстердаме».

– Сдачу оставьте себе, – великодушно сказал Харди, свернул книжку трубочкой, сунул в задний карман брюк и пошел.

За летние каникулы он прочитал уже три книжки из этой серии. Каждую неделю выходил новый выпуск. Харди понимал лишь половину написанного, но он обожал диалоги между Джерри Коттоном и его партнером Филом Декером, а также описания погонь на машинах. Но больше всего ему нравились обложки. Когда вырастет, он тоже станет агентом, как Джерри Коттон.

Харди вошел в дом, где жил со своими родителями. Так как оба работали, он мог проводить каникулы как хотел. Его мать была официанткой в кондитерской, а отец работал в металлургической фирме. Но не в бюро, а у станков – хотя отец рассказывал всегда что-то другое, но Харди чувствовал запах его волос и видел грязь под ногтями. Его так легко не провести – в этом отношении он уже был как Джерри Коттон.

Харди прошел через арку и оказался во внутреннем дворе. На горке сидели две куклы в голубых костюмчиках, а в песочнице играла девочка. У нее были пластиковые формочки и ведерко с водой, и она собиралась строить песочную крепость.

Харди встал перед девочкой и подождал, пока та посмотрит на него.

– Привет, Нора.

Она заулыбалась.

– Привет, Харди.

Девочка шепелявила, словно под языком у нее была вата, но его это не смущало. Мать Харди объяснила ему, что год назад, когда Норе было четыре года, она заболела скарлатиной, и у нее начался отит. Так как лечить ее начали слишком поздно, Нора оглохла на оба уха. Она не слышала ничего, даже взрыва петарды. Харди уже проверял.