Смертельный контакт [= Соприкосновение]
Шрифт:
— Сколько? Сколько времени продлиться полет?
— Исходя из возможностей современных двигательных установок — более сотни лет. Туда и обратно.
— Криогенный сон?
— Да. Прошу не возражайте, и пусть технические аспекты сейчас не отвлекают вас от главного. Я понимаю ответить «да» или «нет» вот так внезапно, — очень сложно. Я лишь хочу сказать, что многие мужчины не получат такого шанса. Они проживут свою жизнь здесь, в довольстве и относительном покое. А там…
— Не нужно объяснять мне, что такое Дальний Космос, — Лада хоть и прервала Юранова, но сделала
— Хорошо, — он достал визитку. — Мой номер. Я буду в областном центре. Если вы примете положительное для нас решение, мы вылетим в Звездный Городок вместе.
— Я буду думать, — повторила Лада. — Сутки. Затем позвоню.
— Спасибо за кофе, — он встал. — Теперь, наверное, до утра не усну.
…
Море ласково терлось о босые ноги пологими волнами прибоя, в ночной тишине льнуло к лицу солеными брызгами…
Оно будило воспоминания. Те, о которых не хотелось помнить.
Шелест волн, набегающих на пляж, будил непростые мысли.
Я бежала сюда. Бежала от пустоты, порожденной суетностью земной жизни, такой простой и глупо-жестокой после всех пройденных испытаний.
Вспышка любви, трудная, но настоящая жизнь остались в прошлом. Что теперь?
Медленно угасать, упиваясь своим одиночеством? Каждый вечер включать телевизор, лишний раз убеждаясь, что некоторые страны как будто сошли с ума? Храмы, отданные под дискотеки и ночные клубы, идеи мирового господства, семимильная поступь научно-технического прогресса, создание внутрисистемных колоний и необузданное расползание идей терроризма, необъявленная война, которая тлеет как торфяник, сотнями неявных очагов…
Она родилась и выросла в России, на сломе двух эпох, прошла через суровое, нищее детство, потом встрепенулась, ожила вместе с поднявшейся на ноги страной, встретила любовь и потеряла ее, прошла через жернова большой игры спецслужб, пытавшихся сделать из нее киборга, познала цену настоящих чувств, поверила в мечту об ином, здоровом и разумном обществе, — ведь в колонии, как казалось, отправлялись лучшие из лучших… и снова обманулась, попав на спутник Юпитера — Ганимед.
Там кипели все те же страсти, — низость, надменность и личные амбиции отдельных индивидов способны разрушить любую цивилизацию, даже созданную в рамках жесткого отбора первой внеземной колонии.
Особенно остро и страшно новая роль личностей в истории проявляется на пике научно-технического прогресса, когда многим доступны передовые технологии, но душа и разум отдельных представителей общества еще не готовы к пониманию ответственности за их использование.
Может ли повториться история многолетней давности на борту колониального транспорта, отправившегося к звездам?
Лада не хотела думать о плохом, не собиралась переоценивать себя, но…
Юранов — ее поздний, неожиданный визитер, повел себя как змей-искуситель. Заронил искорку сомнения в душу, возродил мечту, с которой она однажды уже рассталась, и теперь, наверное, ждет ответной реакции, прогуливаясь в ночной прохладе.
А
Она отступила на шаг от очередной, набежавшей на пляж волны, затем достала мобильный телефон, прочла при лунном свете номер с карточки, и набрала его.
— Юранов, слушаю, — голос офицера не был заспанным, да и ответил он незамедлительно.
— Я согласна, — произнесла Лада. — Не будем тянуть до утра, подъезжайте, обсудим подробности.
Она пробуждалась, уже вполне осознавая краешком сознания, что находиться очень далеко от Земли, от дома.
Отправляясь в космическое путешествие, она прошла ряд исследований и согласилась на введение в организм колоний наномашин.
В условиях длительного перелета только высокотехнологичные микроскопические аппараты поддержания жизни могли обеспечить процессы криогенного сна.
Я на борту «Первопроходца»…
Мысль радостная и одновременно — тревожная, билась где-то на периферии сознания.
Что-то не пускало ее в реальный мир окончательного пробуждения, обретения полной власти над телом и сознанием, удерживало на зыбкой грани, заставляя стать сторонним наблюдателем странных событий, происходивших на Земле еще до старта колониального транспорта.
Зачем мне это знать? К чему?..
Лада недоумевала, но ничего не могла поделать: незримая сила заставляла ее воспринимать стороннюю информацию, словно то было обязательным условием окончательного пробуждения.
Тихая стылая, туманная осенняя ночь кружила над зданиями Академического городка.
Кирилл с подружкой забрел сюда случайно.
Или ему казалось, что случайно, а на самом деле ноги несли его, как преступника на место совершения чудовищного деяния?
В чем же чувствовал свою вину молодой, с вида благополучный человек?
Он был пьян. Настороженная тишина вокруг, немые стены знакомых с детства зданий, казалось, кричали вслед: ты предал все, чем жил. Предал близких, предал свои и их мечты, променял их на лживую страсть, которая вскоре потухнет, как подернутые пеплом угольки костра, над которым моросит нудный дождь жизненных проблем.
Остатки совести и рассудка еще пытались сопротивляться, указать, что он не вправе пользоваться полным доверием отца, и приводить, кого не попадя, в секретные лаборатории.
А кто узнает?
Я же не стану делать ничего дурного, только покажу ей, — он искоса посмотрел на свою подружку, ради которой, словно в приступе сумасшествия, бросил учебу в академии, променяв ее на беспутный, вскруживший голову образ жизни, быстрый, словно украденный у себя самого секс, и постоянное гнетущее напряжение предчувствия неминуемой расплаты…