Смертельный мир
Шрифт:
– Нам с виконтом Германтом помогла в этом одна пришлая, – ответил Винсепто.
– Но, что могут сделать недавние пришлые в нашем мире? – пожала плечами Скорпа.
– Ну, например, эта пришлая сначала поставила синячище под глаз барона Бушмы, а потом так врезала шпагой по заднице принцу Ащуку, что у того на всю жизнь шрам останется.
– Вдоль или поперек? – поинтересовалась Векра.
– Не понял?
– Шрам у принца – вдоль или поперек задницы?
– Наискосок, госпожа царевна, – пришел на выручку смутившемуся
– Ха-ха-ха, – засмеялась Векра, – вот бы взглянуть!
– Так придите к нему в тюрьму на свидание, он все и покажет, – сказал виконт Цинизм и тоже засмеялся, а вместе с ним и все остальные, кроме Винсепто. Дольше всех хихикала Скорпа, и Винсепто вновь подумал, что она дура, каких еще поискать.
Меж тем таверна наполнялась народом, и мадам Юхвец скучать не приходилось. Пришли четверо или пятеро бойцов, среди которых выделялись двое в таких же, как и у князя Ембека юбках. За одним из столов расселись четыре девицы; Винсепто отметил, что почти сразу компанию двум из них составили его и Германта бойцы, которые через некоторое время, покинув общий зал, скрылись с ними за дверьми крохотных комнатушек. Пора было и ему занять одну из свободных пока комнат, чтобы хорошенько выспаться.
– Скажите, господа, – обратилась вдруг ко всем царевна Векра. – Как вы относитесь к обычаю, заведенному бабушкой-царицей? Я говорю про обычай «жертвенного мизинца».
Винсепто наморщил лоб, пытаясь припомнить детали услышанной когда-то байки.
– Тебя, милый племянничек, этот обычай не касается. И можешь не прижиматься к своей сестренке, – сказала Векра маркизу Сизому, который сразу же отодвинулся от Скорпы. – Все без исключения цесаревны, которых ты мог бы взять в жены и принести им жертвенный мизинец, твои ближайшие родственницы. А вот вы, граф, что скажите?
– Не мешало бы прояснить суть этого обычая, – опередил Винсепто с ответом виконт Цинизм. – Меня-то он тоже не касается. Так как я до конца дней своих собираюсь быть верным мадам Юхвец. А вот наши гости… – и виконт многозначительно подмигнул Германту.
– Обычай очень прост, – не стала скрытничать Векра. – В свое время моя мамаша, царица Гуща, одна из первых и немногих женщин, появившихся и выживших в мире за стеной, выдвинула условие перед теми, кто собирался, хм, затащить ее в постель. Мужчина должен был отрезать мизинец на своей левой руке и отдать его ей.
– Но зачем? – удивился князь Ембек.
– Она его солила и съедала, – невозмутимо пояснила Векра.
– Вот так, – сказала вдруг ее дочь и, схватив князя за пальцы, клацнула зубами.
Тот выдернул руку и поспешно отсел от Скорпы, едва не свалившись со стула, чем вызвал общий смех.
– Царевна, извините за нескромный вопрос, – отсмеявшись, сказал Винсепто, – и много ли появилось беспалых?
– У-у, граф, царица Тамара Гуща никогда не отличалась и не отличается по сей день особой
– Я вспомнил, – вставил Ембек, – что у моего деда, князя Низлого тоже нет мизинца.
– У царицы Гущи была бурная молодость, – согласно кивнула Векра. – К тому же она как-то поделилась со мной мыслью, что не умерла при родах, как это в нашем мире случается с большинством рожениц, только потому, что в сыром виде съедала мизинцы у отцов своих будущих детей. Потому-то царица Гуща и узаконила обычай «жертвенного мизинца» для тех мужчин, что решат переспать с ее дочерью или внучками.
Возникла пауза, а потом вновь заговорил Винсепто:
– Другими словами, царевна, вы, родившая такую красавицу-дочь… – Винсепто поклонился Скорпе и вопросительно посмотрел на Векру.
– Обычаи, милый граф, надо чтить, – улыбнулся та. – Эти мизинцы так аппетитно похрустывают на зубах…
И Векра клацнула зубами точно так же, как ее дочь, вызвав новый приступ смеха у виконта Цинизма.
– Милый граф, мне нужно с вами поговорить наедине, – сказала под этот смех царевна и, поднявшись из-за стола, поманила Винсепто за собой в одну из комнатушек.
– О чем вы собираетесь говорить завтра с бабушкой-царицей? – без обиняков спросила Векра, как только дверь за ними закрылась.
– Его величество, король Гурлий дал мне важное задание, – слегка замявшись, ответил Винсепто.
– И все-таки! Не свататься же он вас послал? Наверняка дело касается войны с горными?
– Вам так сильно хочется этого знать? Именно сейчас?
– Нет, именно сейчас мне хочется другого, – царевна вдруг рванула ворот на своей сорочке, еще несколько быстрых движений, и она уже очутилась перед опешившим графом абсолютно голой. – Ты расскажешь мне обо всем позже.
Она опустила левую руку к его паху, правую поднесла к щеке, собираясь погладить, но Винсепто перехватил ее. Векра была красива красотой тридцатипятилетней самки и, окажись граф здесь с ней всего неделю тому назад, он, скорее всего, подчинился бы любому ее сексуальному капризу. Но недавно он встретил Наташу…
– Царевна, я не готов расстаться со своим мизинцем, – сказал он, глядя Векре в глаза и не без труда отрывая руку, вцепившуюся в его брюки.
– Да не нужен мне твой мизинец! – выкрикнула она.
– А как же обычай?!
– Плевать на обычай! – царевна оказалась на удивление напориста, а граф достаточно измотан за последнее время, но все-таки после некоторой возни ему удалось отпихнуть от себя обнаженную красавицу.
– Я не стану нарушать обычай, госпожа царевна, – сказал он, переведя дух.
Тяжело дышавшая Векра, едва сдержала порыв вновь наброситься на него. Совсем недавно Винсепто видел в точно таком же положении другую женщину. И с тех пор не желал смотреть ни на какую другую.