Смертельный мир
Шрифт:
– Ушацу. Дай попить Ушацу! – потребовал он.
– Ну, ладно, ладно, – недовольно буркнула Купафка, сбегала к безухому разбойнику, задержалась у него совсем ненадолго и вернулась обратно:
– Ну, так почему же?
– Там что-нибудь осталось? – кивнул Фрол на флягу. Высосав брагу всю до последней капли, сказал:
– В потустенном мире. В настоящем мире – меня зовут – Фролов Сергей Максимович. Мы носим фамилии родителей и отчества отцов. А Фрол – всего лишь прозвище. Вот ты звалась бы в нашем мире по имени-отчеству – Купафка Максимовна.
– Купафка Максимовна, –
– Глупышка. Ты знаешь, сколько там, за стеной, живет людей с именем Максим? Десятки тысяч, сотни тысяч!
– Это ведь очень много, да? – спросила цесаревна, немного подумав. – А в нашем мире одинаковых имен нет. Мы все – разные.
– Мы тоже все разные. Хотя иногда играем чужие роли.
Внимание Фрола привлекла троица, прямиком направлявшаяся к ним от трапезной палаты. Одинаково одетые в шотландские килты и кольчуги, с кинжалами в ножнах, висевших на поясах, они были очень похожи. Прямые русые, доходящие до плеч волосы, немного вытянутые лица, карие глаза, выражающие брезгливое отношение ко всем и вся. Купафка, тоже заметив их, негромко сказала.
– Это князья – братья-близнецы Самар и Кривец и их сестра княгиня Угла.
– О, цесаревна, ты кормишь разбойников? – удивилась Угла, приобняв Купафку за талию и оценивающе разглядывая Фрола. – Неужели выбрала кого-то из них в женихи?
– Да вот выбираю, – повторив жест княгини, сказала Купафка.
– А этот, вроде бы, ничего жеребец, а? – Угла громко рассмеялась.
– Жеребец, говоришь? – переспросил один из братьев. И, высоко подняв руку, показал разбойникам какую-то короткую палку. – А вот теперь послушайте-ка меня, жеребцы! Сегодня на обед у нас был ваш дружок. Очень вкусный дружок…
Фрол с ужасом осознал, что князь держит не палку, а обглоданную кость…
– Так вот, – продолжал каннибал, – Любой из вас может оказаться завтрашним обедом. Это один из вариантов вашей дальнейшей судьбы. Второй вариант – немногим лучше. То есть, на обед-то вы все равно пойдете, только не нам, а рыбам. И только после того, как немного посидите на колышках, к которым сейчас привязаны.
И третий вариант, самый гуманный и перспективный. Вы становитесь послушными мальчиками, доставляете мне с братом удовольствие и в скором времени становитесь бойцами нашего княжества. В перспективе, делая заслуженную военную карьеру. Такие вот три варианта.
Ну, что выбираешь, жеребец? – обратился князь к Фролу.
Слова застряли у каскадера в горле. Несколько дней назад ему уже довелось побывать в роли покорного мужчины, но то было совсем другое. Секс-игру с принцессой Истомой можно было бы когда-нибудь и повторить, правда, поменявшись с ней ролями. Но перспективе оказаться «под голубым знаменем», Фрол предпочел бы сдохнуть. Только не такой страшной смертью!
– Итак? – вновь спросил князь, поигрывая человеческой костью. – Если будешь молчать, я сам приму решение и уже не передумаю!
– Подожди, Самар, – княгиня Угла подошла к брату и прошептала ему что-то, с улыбкой глядя на Фрола.
– Хорошо, – пожал плечами Самар, – подождем до утра.
И
– Красиво говоришь. А у самого ноги дрожат. Боишься, или стоять устал? Ну, ничего, завтра, после зажигания второго солнца, насидишься. Вот на этом самом колышке.
От этих слов, произнесенных абсолютно будничным тоном, у Фрола зазвенело в ушах. Он не расслышал, что ответил князьям Ушац. Только увидел, как Самар и Кривец отвязывают от креста-кола руки разбойника и волокут его к ближайшей казарме, куда несколько часов назад завели пленных. Прошло несколько минут, и из казармы раздались душераздирающие крики. Фрол беспомощно посмотрел на Никуса. Мотая головой с растрепавшимися волосами и скрежеща зубами, атаман плакал…
Крики Ушаца прекратились, только когда внутри крепости возникла суета, и князей-близнецов вызвал прибежавший боец. На ходу напяливая одежду, те бросились к конюшне, и поспешили покинуть крепость в сопровождение десятка всадников.
Отсутствовали они сравнительно недолго, но вернулись обратно далеко не все. По всей вероятности княжеское войско изрядно потрепали в бою: большинство были ранены, а вместо двух князей-близнецов Фрол увидел лишь одного – Кривеца.
– Они убили брата! – размахивая обломком шпаги, метался тот на разгоряченной лошади. – Убили моего родного брата!! Эти проклятые горные отрубили голову моему Самару!!!
Кривец, подскакал к трапезной, спешился, заскочил в распахнутую дверь и появился на улице с большим разделочным тесаком в руках. Его никто не пытался остановить, или хотя бы вразумить. Следующая дверь, в которую вбежал князь, оттолкнув не посмевшего сопротивляться часового, вела в казарму с пленными. Последовавшая за этим какофония криков о помощи, оборвалась так же резко, как началась. Князь Кривец, весь забрызганный кровью, показался в дверном проеме. В одной руке он продолжал сжимать тесак, в другой – держал за волосы чью-то отрубленную голову. Бросив ее под ноги онемевшему часовому, Кривец отдал какое-то распоряжение и, шатаясь, побрел прочь.
Через несколько минут на пустые колья справа и слева от Фрола и Никуса были насажены отрубленные головы всех пленных Горного королевства.
Фрола замутило. Михыч, Ушац, пленные… Это… это…
– Послушай, Гусь, – еле выдавил он из себя, – но ведь это же настоящий ад!
– Нет, Серега, это всего лишь мир за стеной, – ответил каскадер…
Глава пятая
«Отомсти!»
Цесаревна Купафка пришла к Фролу сразу после угасания второго и оставалась рядом с ним всю ночь. И всю ночь Фрол рассказывал ей о потустенном мире. Она поила его брагой, давала есть хлеб и поджаренную рыбу.