Smoking gun

candied v

— Удивительно, как у тебя на все находится свое собственное мнение.

Вайолет улыбнулась и описала рукой пируэт в воздухе.

— Это все мой… богатый жизненный опыт, — с нотками пафоса заключила та. Оба рассмеялись. А затем вновь замолкли, словно бы груз прошлого тянул сильнее, чем было желание продолжать двигаться дальше.

***

Тепло исходило от макушки Вайолет, передавалось ногам юноши как ток по проводам от дома к дому, и Тейт дрожал, пытаясь унять внезапно появившийся озноб. Вайолет безотрывно глядела в небо и глубоко дышала. Природа кричала, но людское молчание оглушало. Наконец, когда ощущение было невыносимым, когда Тейт почувствовал, что вот сейчас взорвется, что не выдержит той энергии, что

бурлила в ней, в нем, в воздухе между телами, Вайолет наконец-то шевельнула пересохшими губами.

— Если бы… — на секунду она секлась, облизнув губы, — … если бы у тебя был выбор, как бы ты хотел покончить с собой? — Вайолет дергала шерсть пледа, по-прежнему глядя в какую-то выбранную на небе точку. Вопрос казался легким, язык — знакомым. Но произнесенные слова не были простым набором букв. Тейт понял, она готова. Готова к разговору, который должен был бы все равно когда-нибудь состояться, и Тейт был чертовски рад, что это произошло именно здесь, посреди пустынного поля, где просто негде укрыться друг от друга. Блондин тряхнул головой, смахивая челку со лба.

— Правда хочешь знать? — Тейт незаметно для девушки улыбался.

— В противном случае я бы не спрашивала.

Немного помедлив, юноша ответил.

— Думаю, я бы застрелился.

Вайолет молча запрокинула голову, волосы протерлись о шерсть и ткань джинсов юноши.

— Серьезно?

— … — Тейт поджал губы, передернув плечами, — мне всегда нравилось оружие.

Вайолет вновь уставилась в пасмурное небо. Между бровей образовывались едва заметные складочки.

— А ты? — с толикой неуверенности продолжил юноша. Вайолет набрала воздуха и неспешно выдохнула. На выдохе же уголки губ растянулись, и Вайолет издала нервный смешок, затем накрыла лицо ладонью и потерла глаз костяшками пальцев.

— Знаешь, я часто себе это представляла. Вот как у многих есть какая-то навязчивая идея, от которой они не могут избавиться. Так вот и я. Все время прокручивала в голове разные сюжеты, возможности перебирала… — снова смешок, снова прячет глаза, затем рука упала на пледы. Тейт вздрогнул от гулкого звука, — … знаешь, я думала, что наберу себе ванну с любимой пеной, поставлю Sonic Youth… что-нибудь из раннего… потом залезу в теплую воду и приму пузырек какого-нибудь снотворного, — Вайолет усмехнулась. — Глупо звучит, да? Ты, наверное, меня сейчас полной дурой считаешь… — попыталась подняться та. Тейт схватил ее за локоть, Вайолет обернулась.

— Никогда так не думай, — серьезно произнес юноша. — Я никогда не считал тебя глупой.

Вайолет приоткрыла рот.

— Ты… кхм, — Тейт тактично откашлялся, собираясь с мыслями. Она готова. Готова к разговору. Давай, не тушуйся, спроси ее, спроси! Внутренний голос шептал, предупреждая, что другой возможности может и не быть. Она хочет рассказать. Иначе бы она не затронула эту тему. Теперь она доверяет ему, — скажи, в ту ночь, там, на утесе… — Тейт глубоко вдохнул, губы дрожали, — ты хотела спрыгнуть, да?

Ну вот опять! Опять эта обжигающая волна. К горлу подкатил ком, и запылали конечности. В груди больно сдавило, словно тело сжимали чем-то тяжелым со всех сторон. Вайолет закусила нижнюю губу, дабы остановить дрожь, и часто закивала. Большие глаза увлажнились и крупные капли выкатились из уголков, стекая к кончику носа. Вайолет хотела ответить, но знала, что отпустит губу и разрыдается, и с трудом втянула воздух.

— Я испугалась, Тейт. Я очень испугалась… — прошептала та, замотав головой и жмурясь что было сил. Сосуды подступили к поверхности кожи, и лицо розовело на глазах. Тейт ненавидел, когда она плакала, но слезы были ценой за ответы. Он сможет успокоить после, точно сможет.

— Испугалась чего?

Вайолет всхлипнула и заелозила на пледе, разворачиваясь к юноше лицом. Все ее тело дрожало от ужаса.

— Ты понравился мне. Еще тогда понравился, в первый день

знакомства, когда я упала в воду с тех камней… — Вайолет утерлась жестким рукавом куртки, пуговица оставила едва заметный красный след под глазом, — … я не знаю, я… я словно голову потеряла… ты был таким… — снова всхлип, — … таким добрым и галантным, твоя красота ослепляла… — от исповеди Вайолет Тейт почувствовал неловкость. Словно первоклассник, которого похвалила любимая учительница, — … и я тогда столько чувств испытала, что думала, взорвусь просто… — Вайолет сделала паузу, — … ванную еще чуть не разнесла, — издала смешок та. Тейт тоже улыбнулся, — … а после я подумала, что снова дала волю своей фантазии, — плач усиливался, голос то и дело срывался. Вайолет яростно утирала нос и щеки, на коже оставались тонкие потеки от слез. — Я вбивала себе в голову, что таким как ты не нравятся такие как я, думала, мне станет легче, если я приму такую правду… но было… было только хуже, — настал тот момент, когда Вайолет начала давиться слезами. Слова лились сумасбродным потоком, и крайне тяжело было уловить суть всего произнесенного, — … и мне стало так страшно, я столько всего начала к тебе испытывать… я не могу… — Вайолет снова замотала головой. Ее тело так дрожало, что, казалось, под ребрами действительно колотил маленький отбойный молоточек.

— Чего не можешь? — выдохнул юноша. Вайолет подняла красный заплаканный взгляд. Тейт подтянул под себя ноги и в растерянности ожидал ответа, не зная, что ему делать.

— Я говорила, что ничего не боюсь, но это не так, Тейт, — Вайолет почти не дышала, слезы не позволяли сделать вдох. Она почти не смотрела на него, словно выговаривалась самой себе. — Я много боюсь. Я всю жизнь страшилась одиночества… мне было так одиноко… — Вайолет плакала, пытаясь утирать соленые слезы, не замечая, как блондин гладил ее предплечье.

— Ты уже не об Ирландии, верно?

Вайолет закивала, посасывая губу.

— В Нью-Йорке по ночам часто было паршиво. Эта зима была самой тяжелой… я тогда и пристрастилась к алкоголю… я переставала чувствовать и засыпала…

— Что было причиной?

Вайолет запускала пальцы в волосы, глубоко втягивая носом воздух.

— Я не знаю… я просто… мне почти восемнадцать, Тейт… еще немного, и мне восемнадцать… я больше не буду подростком, я не буду себя таковым ощущать… мне страшно, я еще столько не успела сделать … я боюсь взрослеть… — слезы стекали к подбородку и капали на джинсы — … у меня не было нормального детства, нормальной жизни… я никогда не… — Вайолет осеклась, не в силах справиться с потоком слез. Она давилась, словно с водой из организма и правда вымывалась негативная энергия, все то дурное, что плотно сидело в ее теле столько времени. — Я хотела почувствовать себя лучше, правда… я больше не могла быть одна… знаешь, люди часто говорят «Я потерял себя как мужчину и все такое», а мне казалось, что я потеряла себя как человека. Живого человека. Понимаешь?

— … — Тейт терпеливо выжидал. Вайолет мотала головой, все тело было словно под горячим душем.

— Я пыталась сказать маме… пыталась… но она была слишком счастлива. Они… они ничего не замечали… мне было так… так одиноко, Тейт, ты не представляешь… я просто хотела, чтобы меня любили. Бескорыстно любили… — Вайолет нервно улыбнулась, — … страшно жить, когда ты боишься ошибиться и принять любовь за преходящее влечение, отчего тебе кажется, что ты всегда будешь одна… я лишь, — Вайолет всхлипнула, — лишь хотела, чтобы меня любили… я просила у них собаку. Чертову собаку, Тейт! Разве это много? Знаешь, что мне ответили? Решай свои проблемы сама, собака ничего не изменит, — Вайолет прикрыла лицо ладошками. Тейт спокойно притянул ее к себе, крепко обнимая, гладя по спине и россыпи волос по куртке. Вайолет утыкалась щекой и кулачками в его свитер, грубая материя колола кожу. — Это и правда ты был тогда на утесе? Ты принес меня в комнату?