Смоленский поход
Шрифт:
— Ну не я же! В конце концов, это вы настояли на переговорах. Рассказывайте что вам угодно.
— Э… я хотел спросить тоже самое у вас.
— Вот на этот вопрос ответить очень легко. Мне угодно чтобы вы сдали мне эту крепость без излишнего кровопролития. В противном случае мне будет угодно взять ее приступом. Что вы на это скажете друг мой?
— Я скажу вам, что скорее умру, чем сдам вам крепость!
— О, какие громкие слова! Но есть одна проблема, пан Якуб, я всегда добиваюсь того чего хочу. А хочу я эту крепость и получу её. Еще я хочу Смоленск,
— Пока я жив, этому не бывать!
— Будет очень прискорбно, если пани Марыся снова овдовеет. Она ведь сейчас в Смоленске?
— Вы все знаете, — обреченно вздохнул Якуб.
— Я знаю далеко не все, а лишь то что мне необходимо. Я знаю, что вашим людям давно не платили жалованье. Я знаю, что у вас мало припасов. Я знаю, что в Смоленске дела обстоят точно также и сейчас к нему подходит войско Черкасского с осадным парком. И еще я знаю, что единственный человек, который сможет защитить вашу жену в случае удачного штурма, будет осаждать эту ничтожную крепость. И одному богу известно успеет ли он взять ее вовремя и уйти к Смоленску, чтобы иметь возможность спасти пани Марысю, потому что вы ей помочь точно не сможете! Вот так-то пан Якуб, подумайте об этом на досуге.
Выслушав мою речь Храповицкий поклонился и обреченно помотав головой отправился восвояси.
— Эко ты его, государь, — задумчиво проговорил Вельяминов, — будто мешком ударенный лях-то ушел. Что делать прикажешь, к штурму готовиться или как?
— Лагерь устраивайте, а завтра начнем шанцы рыть. Покуда же готовьтесь к вылазке, чует мое сердце, чего-нибудь в таком духе пан Якуб устроит.
Пока я раздал все необходимые распоряжения, день клонился к закату. Я немного устал и проголодался. Верные слуги, как это обычно бывает, когда они особенно необходимы, разбежались по хозяйственным делам. Делать было нечего и я отправился в шатер подле входа в который продолжали стоять Федька с Мишкой в белых кафтанах.
— Помогите, — буркнул я, показывая на доспех.
Парни сорвались с места, и не без усилий справившись с завязками, стащили с меня наручни, кирасу и поножи. Дышать сразу стало легче, хотелось, правда еще снять сапоги и улечься на нормальном ложе, а не служившем мне обычно постелью старом нагольном тулупе.
— Спасибо орлы, — поблагодарил я ребят, — чтобы я без вас делал. Кстати, а чем это так пахнет?
— Так немки как пришли, так сразу за хозяйство взялись, — обстоятельно отвечал Панин, — постельничих погнали за водой, да греть ее затем, а сами кашеварить принялись.
— Пахнет вкусно, — мечтательно добавил Мишка.
— А как же они холопами-то распоряжались, они же по-немецки ни бельмеса, неужто русский знают? — насторожился я.
— Да где по-ляшски, а где и палкой объяснила, — подавил смешок Федор, — та которая постарше строгая!
— А дочка ее тихая и красивая, — неожиданно выдал Романов.
— И с чего ты взял, что это ее дочка? — поинтересовался я у рынды, — Анна сказывала что сирота.
— Бедная, — только и смог сказать в ответ юный Романов.
Панин же на секунду задумался и, покачав головой, выдал:
— Может и не дочка, но похожа на нее.
— Ладно, сейчас разберемся, — сказал я, отправляясь в шатер.
Не слышно подойдя к занавеске, делившей шатер на две части я услышал разговор Анны с ее воспитанницей.
— Будь послушной и почтительной, — наставляла маркитантка девочку, — и все будет хорошо.
— Мне страшно Анна.
— Чего ты боишься дурочка? Этого не миновать, а господин герцог добр и хорош собой, так что считай, тебе повезло.
— Раньше ты говорила, что мне надо быть осторожной…
— Верно девочка, видишь ли, я всегда боялась, что недогляжу и это с тобой силой проделает какой-нибудь негодяй. Поэтому и наставляла тебя и просила быть осторожной.
— А мне показалось, что ему нравишься ты.
— Какая же ты глупая Лизхен, он же герцог, а я маркитантка.
— Я тоже маркитантка, и не такая красивая как ты.
— Нет, моя милая, ты молоденькая нетронутая как свежий бутон девушка. Нет такого мужчины, что устоял бы перед этим, беда лишь в том что это бывает только один раз. Поверь мне жизнь маркитантки совсем не сладкая и если есть возможность избежать такой судьбы, то глупо ее терять…
Видит бог я никогда не был ханжой, но услышав как Анна наставляет юную девочку на путь греха невольно покраснел. Осторожно отступив от занавеси я наткнулся на стоявший на полу кувшин и едва не упал чертыхаясь.
— Что за черт понаставил тут всякой мерзости!
— О, это вы ваше величество, — выскочила Анна, — не извольте гневаться, я сейчас все уберу.
— Да, это я. Послушай Анхен, помнишь, ты говорила, что хочешь мужа и домик где-нибудь в тихом месте?
— Верно, ваше величество, а зачем вы спрашиваете?
— Не смотри на меня так чертовка, я ведь женат. Просто мне интересно, Карл Гротте по-твоему мог бы быть хорошим мужем?
— Вот уж странный вопрос, из наемных рейтар редко выходят хорошие мужья. Впрочем, Карл — человек не глупый и бережливый. Если бы он позвал меня замуж я бы, пожалуй, согласилась. Вот только вряд ли наших сбережений хватит на домик и на безбедную жизнь.
— Ну, это-то как раз очень просто устроить. Я бы вполне мог подарить вам дом хоть в Москве, хоть в Мекленбурге. Мне нужны хорошие солдаты, а Карл хороший солдат. Он бы служил и получал хорошее жалованье, а ты вела дом и воспитывала его детей. Что скажешь?
— Вы умеете уговаривать, ваше величество, и если бы дело зависело от меня я бы согласилась не раздумывая, но я не знаю что ответит вам Карл.
— А если представить что тебе удалось бежать назад в крепость?
— Пожалуй, мне бы поверили.
— Так может, ты убежишь этой ночью?
— Это может быть довольно опасно, но если вы позаботитесь о Лизхен, то…
— Я позабочусь о ней, хотя, наверное, не так как ты себе это представляешь.
— Что вы имеете в виду.
— Анна, ради всего святого, объясни мне, чему ты учишь эту бедную девочку, она ведь совсем еще ребенок!