Смоленское направление. Кн. 3
Шрифт:
("Schlagschatz" (сокровище, добытое от чеканки), которым обозначали чистую прибыль производителя, полученную от реализации монетной регалии. Доля чистого дохода от чеканки монет по отношению к общему тиражу монет была очень различной. В Нюрнберге, например, она в 1385 г. составила 1,45 %, на средневековом монетном дворе в Вене — 5 %. Ермоген, естественно не хочет упускать возможность получить дополнительный доход для церкви).
Утро следующего дня ушло на подбор очков для епископа. Ещё вечером, я заметил, что Ермоген сильно щурился, когда рассматривал мелкие детали. Сначала я предложил ему посмотреть через увеличительное стекло на ползущую
— Я тут поразмыслил немного и пришёл к выводу, что Евстафию по силам взять под контроль монетное производство. Место для мастерской я ему выделю на Подоле. Пусть приступает к работе и нанимает мастеров по своему усмотрению. Но церковное серебро, он переделает в монеты бесплатно.
— Согласится ли Евстафий? Насколько я знаю, у него прекрасно отстроенное подземелье, места дам предостаточно. Зачем строить отдельное здание?
Ермоген посмотрел на меня особым, как смотрят на юродливого, с капелькой сожаления взглядом и развёл руками.
— Алексий, я понял бы, если твой вопрос задал инок или служка. Но от тебя…, не ожидал. Власть с её князьями переменчива, лишь только церковь вечна. То, что выставлено на показ, не всегда есть суть. Мелочь будут клепать на Подоле, а всё серьёзное — в надёжно укрытом месте.
— Ваше Преосвященство, извините, отстал от времени. Как-то об этом не подумал. Зато теперь, я знаю, куда надо везти золото, если всё будет удачно.
— Вот таким, ты мне больше нравишься. А то, нёс вчера всякую чепуху, Баруха в дело захотел взять.
Теперь мне стало понятно, почему Ермоген настаивал на производстве под своим контролем. Дело было даже не в новых технологиях и попытке насытить монетой княжество. Священника устраивало существующее положение дел. Епископ просчитал наперёд возможные варианты с золотом и даже придумал, как его использовать с пользой для дела. Что касалось изменчивости власти, с её приходящими и уходящими князьями, то и тут, он был прав. Вещи, которые ускользают от взгляда обывателя, лицо, наделённое властью, видит очень отчётливо.
Ермоген уезжал в Смоленск, везя за собой четыре подводы с будущим монетным цехом. И как часто бывает, второстепенное, оставленное про запас или на всякий случай — становится основным. Современные нумизматы часто спорят о безмонетном периоде в истории нашего Отечества. Отчего на протяжении почти двухсот лет, Русь отказалась от чеканки? Думаю, что именно из-за самостийных князей, не видевших дальше своего носа. Количество денариев и дирхемов, попадавших в их княжества за счёт торговли с соседними странами, их вполне удовлетворяло, а внутренний рынок, тем временем перешёл практически на весовую систему счёта. Это сейчас понятно, что вливание инвестиций оживляет экономику, а тогда, речи о каких-либо существенных проектах практически не велось. И вот, настал момент, когда импорт настолько превысил экспорт, что вместо притока монет, начался их отток. Что в это время делали князья, обязанные заботиться о своём народе? Ровным счётом ничего. Есть серебряные слитки — ими и пользуйтесь. То, что эти гривны у соседей стоили гораздо меньше их эквивалента в монете, князей-отцов ничуточки не волновало. В итоге, монеты вовсе исчезли из оборота. Их прятали, откладывали на 'чёрный день', как потом денежные знаки звёздно-полосатой державы, а сырьевая экономика катилась тем временем в тартарары. Это и обсудили мы с Ермогеном перед его отъездом.
— Пока нет единой Руси, придётся подражать схизматикам, иначе мы дадим лишний повод.
Слабы мы ещё, очень слабы. Вот будет у Смоленска десять тысяч закованных в броню всадников, тогда и начеканим своих монет, а пока, ограничимся 'белками', - подумал про себя епископ.
Через день после разговора с Ермогеном, в крепость у камня примчался Евстафий. Купец прибыл не один, а с тремя отроками, как позже выяснилось, отправленными Пахомом Ильичом на стажировку в Смоленск. Двое из них были сыновьями Ивана и Ефрема, а третий — знакомый мне корел Валит.
— Надо учить молодых, от стариков сейчас проку не будет. Времена меняются. — Сообщил Евстафий, представляя мне молодцов, выстроившихся по росту.
Мальчики были одеты на ливонский манер. Синие застиранные котты, доходившие практически до колен, с рукавами на завязках, чуть не вызвали у меня смех. Дело в том, что на груди, с левой стороны, красной нитью были вышиты имена отроков, видимо, специально для меня. На ногах стажёров карбатины с обмотками, а ремни с жёлтыми бляхами, помимо кошельков несли длинные ножи в деревянных, обшитых чёрной кожей ножнах. Через плечо, у каждого отрока была перекинута сумка, судя по пухлости, предназначенная для экстренной эвакуации, когда в неё запихивают всё, что попадётся под руку. Главное объём.
— И чему ты их учишь? — Спросил я у Евстафия.
— Как чему? Известное дело — торговле. А сейчас, вот, так сказать, в духе нового времени, искусству чеканки монет. Помимо этого, они умеют стрелять из арбалета и владеют мечом.
— Ага. — Обратился я к отрокам, — Молодые люди, сейчас идёте к причалу, там дядька Ратибор рыбу удит, скажите, что Лексей прислал, дабы вы воинское мастерство своё показали. А мы с уважаемым Евстафием в теньке отдохнём, да понаблюдаем за вами.
Как только отроки убежали, мы с Евстафием отправились в беседку, где Пин Янг попивал чай, наслаждаясь шумом листвы, растущей рядом берёзы. Китаец после путешествия в Моравию стал всё чаще вспоминать свою родину, постоянно что-то рисовал и старался быть незаметным, медитируя то в беседке, то выходя к обрыву, где река с шумом ополаскивала два валуна.
— Скажи мне, Евстафий, почему ты решил выбрать мальчишек?
— То не я. Ермоген попросил. Сказал привлечь только надёжных людей. А кого мне было выбрать, как не их? К торговле у них душа не лежит, я это чувствую. Гордые слишком. Может, чеканке обучатся?
— Я тебе механизм послал. Его обслуживать инженер должен, а молотком по штемпелю стучать любой подмастерье кузнеца сможет. Так что, не тех ты привёз.
— Вот зараза! Как знал, что проку не будет. Куда мне их теперь?
— Оставь. Посмотрим, вдруг, сгодятся на что? Тем более что я как-то обещал Валиту обучить его новому ремеслу.
В это время во дворе раздались звуки ударов палки о юношеские тела. Ратибор, заложив левую руку за спину, ловко уклонялся от выпадов мальчишек, и каждый раз наказывал их хлёстким ударом за нерасторопность. Впрочем, отдавая должное, ребята неумехами не были, кое-что они могли и иногда уворачивались от палки опытного воина, пробуя напасть одновременно, с трёх сторон.
— У меня к тебе просьба, Евстафий. Недавно, в Дерпте, тамошний епископ Герман, очень нехорошо обошёлся с моим знакомым, Игорем Васильевичем. Это купец из Пскова.