Смоленское направление. Книга 2
Шрифт:
Бжезинский увидев, что его тайна раскрыта на секунду сник, перестал дёргаться и вдруг выплюнул кляп.
– За меня отомстят! Вы все сгорите в огне. Мы уже царствуем на земле, а скоро будем царствовать на небе.
Это были его последние слова, дальше был только визг. Серп Лайлы вспорол кожу на животе.
Тайная языческая жрица давно подозревала в монахе Перголу [52] . Поделилась она своими соображениями и с сельчанками, и вот теперь, настал момент её торжества. Пришлые новгородцы сумели только поймать, а вот убить перевоплощённого дьявола может только потомственная жрица.
52
он
Пахом не стал даже делать привал. Ополченцы протопали через мрачную деревню, показали силу и устремились к посёлку Кипень. Двенадцать вёрст, разделяющие насёлённые пункты прошли на одном дыхании. Вроде бы стихший ветер задул с новой силой и, едва новгородцы успели стать лагерем, как началась метель. Бояре, разумеется, разместились в самом лучшем доме, потеснив старосту с семейством.
Кипень славилась двумя вещами: шикарными лугами, сено с которых везли на продажу и скрытыми домницами, где местные жители, бригадным способом выплавляли крицы. И если дяглинское производство уничтожили орденцы, то кипеньский староста по прозвижу Железняк умудрился каким-то образом договориться с оккупантами. Да не просто, а так, что наезжавшие с Дяглино каратели брали только продуктовый оброк, собранный к условленному сроку. Об этом и поведал дедок в своём рассказе Пахому Ильичу, в надежде, что всё останется по-старому.
– Сено для лошадок дадим, репы два возка, зерно брать нельзя – скоро сев.
– За корм для лошадей спасибо, пригодится. Да только другое меня интересует …, крицы болотные. – Ответил Ильич.
– Какие такие крицы? – Удивлённо переспросил староста.
– Ты верно совсем не понял. Железняк, Водская пятина под Новгородом. Только так, иначе не будет. Если не договоришься с нами, то сюда придут другие. Они будут только брать, я же – платить.
– И чем платить, защитой от ливонцев, али от свеев? – Железняк усмехнулся.
– Вои защищают. Я плачу вот этим. – Пахом выложил на стол серебряную гривну.
В избе воцарилась тишина. Кипеньский староста до прихода ливонцев успешно торговал через посредников. Крицы возились как в Новгород, так и в Псков, но сейчас, было явное перепроизводство. Железо лежало в схронах, купцы-посредники пропали, а скорее всего, просто сгинули на необъятных просторах, попав в плен к рыцарям. Рудная артель, возглавляемая Железняком, затаилась. Робко ища рынки сбыта, а точнее способы доставки, посланцы так и не вернулись.
– Мне надо посоветоваться. – Еле слышно пробормотал староста. – Один, я такое решение не принимаю.
– Советуйся, только время дорого. Мы завтра выступаем в Гостилицы. Если хочешь, отправляйся с нами.
– Да, конечно. Только сыновей в Дудорово и Стрельню пошлю.
– Это ещё зачем? – Внимательно следивший за разговором Сбыслав встревожился.
– Сходку проведём. Тогда и дадим ответ …, устраивает, Сбыслав Якунович? – Железняк, назвавший по имени незнакомого боярина, проявил осведомлённость, не свойственную деревенскому жителю. Он бы назвал и остальных, да только стоит ли раскрывать все карты, ведь игра только началась.
Староста пожелал гостям спокойной ночи, высказал пожелания жёнам сыновей побыстрее убрать со стола и не выказывать носа, после чего отправился за перегородку, отделявшую общий зал от его спальни. Там, при свете лучины
– Спрячь пока. – Железняк показал рукой на распятие. – Кто знает, может и сгодится ещё.
Женщина усмехнулась, осторожно вынула короткое бревно из ложной стены дома и положила в тайник предмет, недавно висевший над лавками.
Утро началось с общего построения, переклички и приёма пищи. Всё, как было заведено Пахомо Ильичом с начала похода. Кашевары уже были готовы раздавать еду, как ко мне подошёл Парамон. Старик был явно чем-то недоволен, и всё время косился в сторону берёзовой рощицы, на восток, где возле последнего дома деревни начиналась молодая поросль.
– Витёк Рябой сбежал. Всю дорогу бухтел …, пустозвон липовский.
– Кто такой? – Это был первый случай дезертирства, и выяснить причину, отчего ополченец победоносной рати, которую кормили, одевали и давали возможность улучшить своё благосостояние, посредством похода, вдруг покинул её.
– Рябым прозвали оттого, что лицом не чист. Жаловался, мол, колдуны травануть хотели, а он выкарабкался. Только сдаётся мне, лжа всё это. Откуда у них колдуны на Липне? Так, смех, да и только. Все колдуны тут, в этих местах сидят.
– А может, местные липненским подсобить решили, так сказать доделать незавершённое. – Отшутился я, вспоминая своё время. – Вещи его забери, вдруг, объявится.
– Как же, с вещичками убёг. Всё сало нашего десятка спёр, да ещё у внучка моего торбу с безделушками. – Парамон зло спюнул на снег.
Витёк, навострив лыжи, спешил в Новгород, к своему любимому хозяину Строгану, донести подслушанный разговор в доме Железняка. Это был тот случай, когда полученная информация стоила дороже всех сил и затрат, вложенных в попытку втереться в доверие. И самое главное, в тряпицу была замотана стреляная гильза, случайно подобранная внуком Парамона.
В Гостилицах Железняк собрал старост окрестных посёлков. Всех он знал лично, а с тремя из них, даже имел родственные связи. Старшый сын был женат на дочери старосты из Стрельни, младший два года назад породнился с Дудоровцем, хозяин Гостилиц, вообще являлся тестем. До Сицилийской вечерни [53] ещё было сорок лет, а в землях Води уже как столетие существовала клановая группировка с жёсткой дисциплиной и своими ритуалами. Никто не мог выведать местонахождение подпольного производства криц. Все знали, что делают, но никто – где.
53
Во время 'Сицилийской вечерни', народного восстания против анжуйцев в 1282 году, был популярным лозунг 'Смерть Франции, вздохни, Италия' (итал. Morette alla Francia, Italia anela), в котором первые буквы составляющих его слов образовывали 'mafia'.
Новгородских бояр просили немного обождать, пока шёл совет, а дабы не было скучно, устроили охоту на рысь в соседнем лесочке. Звероловы выследили добычу и ожидали подхода знати на опушке. Ильич согласился, отозвал Железняка в сторонку, подвёл к санкам обоза и развязав узел на верёвке распахнул брезент. Запасное оружие лежало свёртками. Так делали на случай внезапной атаки, когда паника и неразбериха случается обязательно. Воин вынимал свою упаковку и облачался не мешая остальным.
– Выбери любой нож. – Пахом выложил кучку оружия перед старостой. – Хотя …, что тут выбирать, они все одинаковы.