Смотри на меня
Шрифт:
Ладно, я просто попрощаюсь.
Подняв трубку, я нажимаю на сообщение и вижу ее прекрасное лицо. Текста нет. Просто фотография, которую она прислала — красивое улыбающееся селфи. Нет слов. Ничего.
— Черт, — бормочу я, уставившись на ее фотографию.
Почему она должна быть такой чертовски уверенной в себе, уязвимой и с ней легко разговаривать?
Ладно, планы меняются. Я просто уберу Дрейка из жизни Мии. Мы немного поболтаем онлайн — больше никаких видеочатов, потому что я не могу рисковать тем, что она узнает правду. И через некоторое время один из нас просто прекратит
До тех пор, пока я не увижу ее лично и она никогда не придет в клуб, мне не о чем беспокоиться.
С этими словами я набираю свой ответ и нажимаю Отправить.
Привет, красавица. Расскажи мне о своем дне.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В КЛУБЕ
ПРАВИЛО № 18: БЕЗУМНЫЕ ИДЕИ ИНОГДА БЫВАЮТ САМЫМИ ЛУЧШИМИ
Гаррет
— Ты выглядишь отдохнувшим, — объявляет Эмерсон, когда я вальсирую в зал заседаний в свой первый день возвращения после пяти дней на озере.
Он встает со своего стула и приветствует меня наполовину объятием, наполовину похлопыванием по спине.
— Спасибо. Я чувствую себя отдохнувшим, — отвечаю я.
— Хорошо. Тебе идет загар. — Его глаза на мгновение задерживаются на моем лице, и на его чертах появляется озорное выражение.
Я скашиваю на него глаза. — Что это за выражение?
Когда мы занимаем свои места за столом, он с улыбкой отвечает: — Ты знаешь.
Ах, Мия. Конечно. Почему я должен был ему все рассказать? Я ненавижу то, как он смотрит на меня прямо сейчас. Как будто я в одной секунде от того, чтобы быть блаженно привязанным, как он.
Плохая новость — это не так.
— Для протокола, я не трахал свою сестру, — говорю я.
В этот самый момент входит Хантер, мое внимание привлекают его темные вьющиеся волосы и ярко-синий костюм, который он всегда носит.
Как только он слышит мое заявление о том, что я трахал свою сестру, он смеется.
— Что ж, приятно это слышать.
— Он имеет в виду свою сводную сестру, — добавляет Эмерсон.
— О, тогда это всего лишь немного жутковато.
Эмерсон оглядывается на меня.
— Что случилось? Почему ты этого не сделал?
Неужели он пропустил ту часть, где говорилось, что она моя сводная сестра? Как насчет того, что она на тринадцать лет моложе меня и с кого-то, кого я знаю дольше, чем это социально приемлемо?
— Что ж, давай посмотрим, — говорю я. — В основном потому, что она девственница.
Брови Эмерсона в замешательстве сводятся к переносице.
— Мия?
Именно такого ответа я и ожидал. Никто бы, взглянув на мою великолепную сводную сестру, ни на секунду не подумал, что эта девушка создана для безбрачия. Она предприимчива, красива и внешне сексуальна в том смысле, которого я не замечал до этой недели.
— Да.
— Разве ей не… двадцать три? — Спрашивает Эмерсон.
— И потрясающе красива, — добавляет Хантер.
— Да, и еще раз да.
Эмерсон все еще погружен в раздумья, подперев подбородок
— Но подожди… какое это имеет отношение к чему-либо?
— Мне тридцать шесть, — говорю я с изрядной долей шока в голосе. Как он вообще может спрашивать об этом? — В моем возрасте я не имею права срывать чью-либо вишенку.
Хантер присоединяется к разговору, садясь напротив меня за стол с Эмерсоном во главе. — Я в замешательстве. Между тобой и Мией что-то происходит? Когда это случилось?
Я внутренне стону. Мне действительно не нужно, чтобы в это вмешивалась вся компания. Вчера я ушел с озера, и мы с Мией повеселились, но между нами все кончено. Мы провели неделю, занимаясь именно тем, о чем я говорил, — играя. Никакого секса. Немного развеселились. И никаких сожалений. Это был первый раз, когда женщина прикоснулась к моему члену за чертовски долгое время. Никаких обязательств, никаких жалоб. И теперь мы оба можем вернуться к нашей жизни, как будто ничего не случилось.
За исключением того, что мы по-прежнему разговариваем почти ежечасно как Дрейк и Мия — вместо Гаррета и Мия — и она продолжает намекать на нашу личную встречу. Это яма, которую я вырыл для себя, и с которой я не хочу сталкиваться прямо сейчас. Потому что я все еще не могу полностью забыть вкус ее губ у себя во рту, и когда она узнает, что я Дрейк, и что я лгал ей все это время, я потеряю ее дважды.
— Это сложно, — ворчу я, потирая лоб пальцами. — Она снимается в эротических видео, и я случайно наткнулся на нее, возможно, зарегистрировался под вымышленным именем и наблюдал за ней. Следующее, что я помню, мы делаем все, что угодно, только не трахаемся.
— И ты признался об фальшивом профиле? — Спрашивает Эмерсон с выражением надежды на лице.
Я отвечаю ему одним словом. — Нет.
Он разочарованно вздыхает, и это убивает меня. Эмерсон Грант — последний человек, которого вы хотели бы разочаровать.
— Гаррет, — отвечает он, и мое имя звучит как наказание.
— Вот почему у меня не было секса. Мне больше не нужно чувствовать себя куском дерьма из-за того, что я уже сделал. Лишение ее девственности было бы глазурью на торте.
Эмерсон бросает на меня суровый взгляд.
— Мне не нравится, когда ты это делаешь, — бормочет он.
— Делаешь что?
— Называешь себя куском дерьма, когда ты явно им не являешься.
Что ж, это было… неожиданно. Я должен извиниться за это? Как будто Эмерсон Грант когда-либо знал, каково это — чувствовать себя куском дерьма. Даже когда он трахался с бывшей своего сына, он, вероятно, не корил себя, чувствуя себя худшим отцом в мире.
Ладно, он вроде как так и делал, но это был единичный инцидент. Я сильно сомневаюсь, что мой идеальный лучший друг вообще знает, что такое низкая самооценка.
Нам нужно сменить тему.
— Как дела в клубе? — Спрашиваю я.
От того, как на его лице появляется страдальческое выражение, у меня замирает сердце.
— Что ж, цифры стабильны. Но в последнее время зал стал немного тусклым.
Блять.
— Что? Почему?
— На прошлой неделе у нас было заполнено сразу три зала, а в зале было всего четыре зрителя.