Смотри на меня

Джиллиан Алекс

– Тебе не стоило приходить.
– произнесла она тихим шепотом, пригубив сладковатое игристое вино из бокала.
– Плохая идея. Ты читал газеты?

– Да.
– кивнул Мик.
– Мы можем сказать, что это правда.

Розмари удивленно вскинула брови, взяв с тарелки кусочек персика.

– Что правда?
– решила уточнить она.

– Наш развод - всего лишь пиар ход.
– широкая улыбка обозначила на щеках Мика соблазнительные ямочки. Именно эта мальчишеская улыбка и вводила ее в заблуждение много лет.
– Никого не удивишь подобным явлением. Это нормально для Нью-Йорка.

– Это неправильно, Мик. И мы развелись по-настоящему. Потому

что разлюбили друг друга. Потому что ты изменял мне и прогуливал мои деньги.

– Я не разлюбил тебя, Роз.
– серьезно сказал Фрейзер, заглядывая в прищуренные в недоверии глаза Розмари.
– А деньги… Это всего лишь деньги, ничтожные бумажки. Я верну все, что истратил.

– Но ты не исправишь то, что уже сделано. Я никогда не смогу доверять тебе, Мик.

– Я не дам тебе повода - не доверять.
– пообещал Мик, его пальцы обхватили колено Розмари.
– Я прошу тебя, любимая, поверь мне. В последний раз. Я жизнь положу, чтобы все исправить.
– пальцы медленно скользнули выше, но женщина остановила Мика, перехватив его за запястье.

– Секс только усложнит из без того непростую ситуацию.
– произнесла она фразу, осознав, как часто слышала нечто подобное в Голливудских слащавых мелодрамах.

– Но он всегда помогал там, где мы не могли договориться словесно. Вспомни, как жарко заканчивались все наши ссоры, и без лишних разглагольствований и суеты.

– Согласись, случившееся сложно назвать ссорой.
– горько усмехнулась Розмари.
– Я позволила тебе зайти по одной причине. Я хочу, чтобы ты понял - между нами все кончилось. Я не передумаю.
– голос ее был тверд и непреклонен. Мик судорожно втянул воздух, напряженно глядя в ее глаза.

– Я не отступлю.
– упрямо сказал он. Розмари с сожалением улыбнулась, мягко коснулась щеки кончиками пальцев.

– Придется, Мик. Поверь, мне тоже сложно.

– Черта-с два, тебе сложно.
– вспылил Фрейзер, порывисто выпрямляясь в полный рост. Розмари смотрела на него спокойно и сдержанно. Она знала, что выдержки Мика надолго не хватит.

– Я значил для тебя не больше, чем комнатная собачонка, чем гребаный шкаф, к которому ты привыкла. Стоило ему потерять вид, чуток треснуть и все - на помойку.

– Не устраивай сцен, Мик. Я очень устала.
– попросила Розмари, потирая виски.
– Я услышала тебя, а ты меня. Хватит мотать друг другу нервы. Мы приняли правильное решение, когда расстались.

– Ты приняла.
– Мик грозно указал на нее пальцем.
– Не я. Все что я делал, хоть и было безумием, но …

– Что?
– Роз тоже встала, холодно посмотрела на него.

– Я хотел, чтобы ты увидела меня, поняла, что я существую, что могу нравиться, могу быть любимым.

– Я и так это знала.
– кивнула Розмари.
– Ты доказывал себе, а не мне. Не вини меня в том, в чем виноват ты один.

– Оба, Розмари. Мы оба виноваты.

Раздался хлопок двери, и разгневанная парочка одновременно повернулась.

– Эштон?
– нахмурившись, удивленно выдохнула Розмари. Харт медленно шагнул в гостиную, переводя изумленный взгляд с побледневшего лица Рози на ожесточенное - Мика Фрейзера. В голубых глазах застыл вопрос и недоверие. Скулы свело напряжением, губы плотно сжаты.

– Что происходит, Мари?
– спросил Эштон с тревогой. Мик выступил вперед, загораживая собой оцепеневшую Розмари.

– Ну, конечно.
– насмешливо бросил он.
– Ты всегда появляешься без приглашения. И ключики от квартиры сестренки имеются. Такая завидная братская преданность и забота.

Я сейчас расплачусь.

– Мари, у тебя все в порядке?
– не обращая никакого внимания на пропитанный едким сарказмом тон Фрейзера, спокойно спросил Харт.

– Было в порядке, пока ты не объявился. А я-то думал, кого нам не хватает для полной гармонии. Вроде все, как обычно. Я, моя жена, эта квартира, но чего-то явно не хватает. Увидел тебя и сразу понял!
– Мик насмешливо поднял вверх указательный палец.
– А не хватает третьего члена нашей семьи. Вездесущий Эштон Харт собственной персоной. Интересно, а ты всегда вот так входишь сюда? Без разрешения, без звонка? Как к себе домой, черт бы тебя побрал. Или только с тех пор, как я ушел? Теперь ты доволен, Харт?

– Заткнись, Мик.
– с ледяным спокойствием бросил Эштон. Розмари пришла в себя, но вместо того, чтобы как-то уладить ситуацию, вернулась на диван и взяла бокал с шампанским, с равнодушием наблюдая за происходящим. Мальчики ссорятся, девочки не лезут.

– Мари, что он здесь делает?
– обратился к ней Эштон. Женщина улыбнулась одними губами и повела плечами.

– Понятия не имею, Эш. Спроси у него. Может быть, расскажет.
– заявила она. Харт недоуменно уставился на нее, потом на поднос с романтическими атрибутами, на вазу с розами и пиджак Мика, брошенный возле дивана. Недоверие на лице Эштона сменилось презрением и холодной яростью.

– Господи, Мари. Неужели у тебя совсем нет гордости?
– проговорил он. Женщина подняла голову, взгляд ее был пугающе спокоен. Но на сердце было тяжело и горько. Она бы поняла, если бы другой обвинил ее в том, в чем обвинял Эш. Как ОН мог поверить слухам и сплетням, зная ее так хорошо….

– Зато у тебя гордости хоть отбавляй.
– продолжил изливать свой яд Мик Фрейзер. Эштон посмотрел на него тяжелым невидящим взглядом. А там, где должно быть сердце образовалась дыра, глубиной в пропасть.

– Пошел ты, Мик.

– Я-то пойду. У меня хотя бы хватает смелости говорить правду.

– Что ты знаешь о правде, Фрейзер?
– с нескрываемым отвращением в голосе, спросил Харт.
– У тебя было все, о чем только может мечтать мужчина, и что ты сделал? Вывалял в грязи и растоптал самое лучшее и святое.

– Это тебя и бесит больше всего? Я имел ее, а ты только смотрел. Восторженный юный щенок, у которого никогда не хватит смелости признаться, что вся твоя забота о ней - сплошная фальшивка и лицемерие. Или ты думал, что я не догадался? Что я так же слеп, как она? Не на того нарвался, малыш, я могу отличить желание в глазах мужчины от дружеского участия. Ты, как пиявка, присосался к нам, все время болтался рядом, настраивал ее против меня, вмешивался в нашу жизнь. Тебе просто необходимо чувствовать собственную значимость во всем, что делает Розмари. Ты по-другому просто не умеешь. Признайся, что она - твоя единственная одержимость. Ты можешь жениться хоть тысячу раз, родить детей и состариться, но это ничего не изменит, пока ты не отпустишь ее. Как ты думаешь, Харт, почему она осталась одна? Потому что я такой гад и предатель? Нет… - Мик издевательски усмехнулся.
– Потому что ты не даешь ей жить. Ты внушаешь ей лживую уверенность в том, что пока рядом ее замечательный Эштон, у нее все хорошо, и никто другой не нужен. Эштон всегда выслушает, Эштон всегда поймет, Эштон всегда поддержит и позволит выплакаться на своем плече. А что будет, когда Эштона не будет рядом? Когда в сорок лет, празднуя рождение твоего очередного ребенка, она, наконец, осознает, что потратила свою жизнь впустую.