Смута
Шрифт:
После рассказа Ложкина опять началась оргия злословия по адресу Брежнева. Кто-то сказал, что после смерти Брежнева с него сдерут шкуру и набьют ее опилками, и это чучело будет продолжать управлять страной, причем — лучше, чем живой Брежнев.
— А может быть это хорошо, что у нас такие чучела выбираются на вершины власти, — сказала Федорова, когда запас шуток иссяк. — Если к власти придет молодой и не в меру инициативный руководитель, нам тогда совсем житья не будет.
— Это маловероятно, — сказал Петров. — Если они там на верху проглядят такого ловкача и допустят его до власти, они же первыми станут его жертвами. Они же понимают это.
— Понимают, — сказал Белов. — Да не все в их власти. Сталина ведь тоже не хотели допустить, а он все-таки всех обвел вокруг пальца.
— Вот умрет Брежнев, придет со временем к власти
— Пусть будет хуже, лишь бы этот золотой век проходил быстрее, сказал Ножкин.
Дело
На городском совещании под каким-то мудреным названием, но фактически посвященном борьбе с диссидентами от обкома партии присутствовала Маоцзедунька. Когда в обкоме решали, кого послать на это совещание, секретарь по идеологии, видевший в Маоцзедуньке конкурента на пост первого секретаря, сказал, что Елкина, насколько ему известно, является крупным специалистом по свиньям, а не по вопросам идеологии. Петр Степанович Сусликов соизволил по сему поводу слегка пошутить, сказав, что не видит большой разницы между диссидентами и теми существами, специалистом по которым является Евдокия Тимофеевна. На совещании Маоцзедунька выступила с речью, смысл которой свелся к следующему: все диссиденты суть наймиты ЦРУ, давить их, гадов, надо! Речь напечатали в Партградской правде с фотографией Маоцзедуньки на трибуне, с поднятой рукой и с широко развестой пастью. Чернов прикрепил фотографию на стену и целый вечер Плевал в нее пережеванными кусочками бумаги. В конце концов он научился с расстояния в три метра попадать точно в центр физиономии Маоцзедуньки. Как все было бы упрощено, если бы он мог выплевывать гранату метров на десять хотя бы!
Отпуск Чернов решил посвятить своему Делу. Он поехал в Красноармейский район, где он родился и вырос и где Маоцзедунька начала свою блистательную карьеру. Переговорил с десятками людей, знавших ее, и записал их показания. Под видом писателя, собирающегося писать книгу о Маоцзедуньке, посетил райкомы комсомола и партии, где ему позволили заглянуть в архивные документы. У него стала вырисовываться более или менее ясная картина жизнедеятельности Маоцзедуньки.
Маоцзедунька
Природа не наделила Дуньку Елкину никакими не то что выдающимися, но даже средними интеллектуальными и творческими способностями. Зато она наделила ее смазливой физиономией и выдающимися женскими формами, которые развились у нее уже к четырнадцати годам и сводили с ума всех окрестных ребят и мужиков. Завистливые подружки говорили ей, что с такой мордашкой и такой задницей, как у нее, о будущем беспокоиться нечего. Большим человеком стать может, если сумеет как следует распорядиться таким богатством. Помимо качеств партградской Мерилин Монро, Дунька рано обнаружила способность напропалую врать, изворачиваться, вылезать сухой из воды и облаивать всякого, кто пытался в чем-то ее уличить или упрекнуть. Родители иногда слегка поругивали ее за это, но в глубине души гордились ею и радовались тому, что эта стерва за себя постоять сумеет и свое в жизни не упустит.
Дунька с грехом пополам окончила семь классов деревенской школы и собиралась на этом прекратить дальнейшее образование, намереваясь окрутить какого-нибудь офицеришку из воинских частей, в изобилии разбросанных по области. Но родители решили во что бы то ни стало вывести ее в люди. Отец зарезал поросенка, присоединил к нему бутыль самогона и отвез Дуньку в Красноармейск, в сельскохозяйственный техникум. Поросенок и самогон произвели должное впечатление на директора техникума, и он зачислил Дуньку в студенты, игнорируя школьное свидетельство о более чем скромных ее успехах в учебе.
История не сохранила никаких свидетельств о первой, чистой, девической любви Дуньки. Да и сама она во время приступов пьяной откровенности признавалась, что никакой такой первой любви у нее вообще не было, и что разговоры о некоей чистой любви суть старушечьи сказки. Был у нее, конечно, первый мужик. Но она толком не помнит, как все это случилось. Случилось, и все тут. Потом были другие. Были молодые, сопливые. Были и взрослые. Во всяком случае, в техникуме она уже считалась среди девчонок авторитетом по любовным делам. Училась в техникуме она не лучше, чем в школе. Но отметки ей ставили хорошие.
Уже в техникуме у Дуньки зародились тщеславные мечты. Родись она в США, жаловалась она подружкам, она стала бы звездой в Голливуде. А тут она вынуждена прозябать в каком-то паршивом техникуме, изучая коров, свиней, овец и прочую скотину. Но она свое еще возьмет! Она еще вырвется на районный уровень, а то и на областной!
После техникума Дуньку направили в лучший в области совхоз, расположенный поблизости от Партграда. Чтобы добиться такого распределения, ей пришлось переспать по крайней мере с десятком лиц, от которых зависело это. В совхозе она проявила полное равнодушие к профессиональным обязанностям и с головой окунулась в амурные делишки и комсомольскую работу. Ее выбрали секретарем комсомольской организации, лишь бы она не совала нос в коровники, свинарники, конюшни. В течение пары месяцев она соблазнила директора совхоза, который был старше ее на пятнадцать лет. Директор бросил из-за нее старую жену с двумя детьми и женился на Дуньке. Скандал замяли благодаря помощи секретаря райкома партии, который был приятелем директора и стал теперь частенько появляться в совхозе. С какой целью — это было ясно даже курицам.
В совхозе Дунька вступила в партию, получила первую медаль и первый орден за выдающиеся трудовые успехи. Когда она появлялась на людях с наградами, люди между собою язвили, что награды Дуньке следовало бы повесить на том месте, каким она их заработала. Вслух об этом говорить побаивались, так как у Дуньки рука в верхах, и за такие разговорчики могли запросто влепить срок как за антисоветскую агитацию и клеветнические измышления.
В 1963 году Дуньку избрали секретарем райкома комсомола, секретарь райкома партии хотел иметь ее поближе к себе. Ее муж к этому времени спился, не выдержав ее любовных приключений, запутался в каких-то махинациях и угодил в тюрьму. Хотя женихов было более чем достаточно, Дунька вновь выходить замуж не торопилась. Она решила посвятить себя делу служения комсомолу и партии. Через год она перешла на работу в райком партии, сначала — инструктором, затем — заведующим отделом. Когда ее покровитель поднялся в обком партии, Дунька заняла его место. На посту секретаря райкома партии она протрубила шесть лет, заработала еще орден и несколько медалей и стала известной фигурой в области.
В этот период Маоцзедунька сформировалась как способный партийный руководитель, можно сказать — как народный вождь. Она окончила заочную партийную школу, не удосужившись прочитать ни одной марксистской книги. На сей раз она использовала не свои природные данные, от которых осталось лишь одно воспоминание, а свое положение хозяйки района, снабжая работников школы продуктами подвластного ей района. Ее руководящим принципом был такой: Сам живи и давай жить другим. И надо признать, что годы, когда она была хозяйкой района, как рядовые граждане района, так и руководящие лица вспоминали как золотой век местной истории. Она наладила дело так, что и государственные планы и поставки выполнялись и перевыполнялись, и людям кое-что перепадало. Она не просто брала, а хапала взятки. Но и сама не скупилась. Ее район фактически превратился в даровую продовольственную ферму для партградского руководства и место, где оно обзаводилось почти даровыми дачами. Разумеется, и она имела для себя от этого немало.
За эти годы Маоцзедунька удвоилась в весе и превратилась в вульгарную, самоуверенную бабищу, в которой невозможно было узнать былую Мерилин Монро района. Но теперь ей былые прелести уже были без надобности. Они сыграли свою роль, уступив место другим не менее ценным качествам. Став уверенно на путь партийной карьеры и развернув во всю мощь свои способности деляги, хапуги и махинатора, она познакомилась с человеком, который подошел ей по всем статьям. Это был работник торговой сети, считавшийся одним из самых богатых и влиятельных дельцов в Партграде. Они поженились и объединили усилия. Жить друг другу они не мешали. Постепенно Дунька прибрала его к рукам и превратила в своего слугу и подручного.