Смягчающие обстоятельства
Шрифт:
До конца недели я приложил все усилия, чтобы раскрутить колесо розыска.
В комитете ДОСААФ договорился о включении в соревнования по пулевой стрельбе команды НИИ ППИ. Институт выставил пятерых стрелков, в том числе Спиридонова.
Через областное общество охотников вышел на крупного знатока охотничьего оружия, владельца богатейшей коллекции патронов Яковченко, провел с ним два часа, получил уйму интересных, но не относящихся к розыску сведений, а напоследок узнал, что не опознанный экспертами патрон — японский, от двуствольного промыслового штуцера, снабженного
Проверил Спиридонова — тот никогда не бывал в зонах береговой торговли, родственников или знакомых там не имел, охотой не увлекался. И вдруг неожиданность: десять лет назад он занимался стрельбой, выполнил первый разряд! Эту запись я обвел двумя кружками, с тем чтобы еще к ней вернуться.
Несколько дней я собирал фотографии лиц из окружения Нежинской, наклеивал на бланки фототаблиц вперемежку со снимками посторонних лиц. Потом пришел в экспериментальный дом кооператива «Уют», в бесшумном лифте поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь против квартиры потерпевшей.
— Здравствуйте, Валентина Ивановна, я из милиции, майор Крылов.
У соседки Нежинской Прохоровой острый нос, тонкие выщипанные брови и быстрые маленькие глазки. Такими любят изображать на карикатурах сплетниц. Гусар уже беседовал с ней, но безрезультатно: «Не слышала, не видела, не знаю». Скорей всего не хочет «ввязываться в историю».
— Вы меня знаете? — беспокойный взгляд обшаривал с головы до ног, настороженно шевелился острый носик. — Ах, ваш товарищ здесь был… Вот жизнь! Инкассаторов грабят, по квартирам стреляют. Нашли его, да? Кто же это?
— Пока нет, Валентина Ивановна…
Она огорченно поджала губы.
— Но если вы нам поможете, обязательно найдем. Кое-какие соображения уже есть.
— А какие? Что вы подозреваете? Любовник, да? Кто?
В любопытстве Прохоровой было что-то болезненное.
— Вот вы и подскажите, — добродушно улыбнулся я. — А то скромничаете, отказываетесь. У вас же в двери «глазок»!
Толстые накрашенные губы сложились в многозначительную улыбку.
— Имеется. Иногда я выгляну, не без того.
— И чудесно, — я постарался улыбнуться еще добродушней. — Расскажите, кто приходил к Нежинской, с кем она дружила, — это может очень пригодиться следствию.
— Конечно, тогда вам будет ясно, кого ловить, тогда отыщете, — видно было, что Прохоровой очень хочется поспособствовать поимке преступника, хотя бы для того, чтобы узнать наконец разгадку мучающей ее тайны. — Только не хочу я всех этих протоколов, судов, повесток. Зачем мне? Если бы так, без записей…
— Можно и без записей.
Хоть ориентирующую информацию получить. Как говорится, "с паршивой овцы… ".
— Тогда слушайте.
Прохорова понизила голос и скороговоркой рассказала, что Нежинская ведет далеко не монашеский образ жизни, сын постоянно живет у бабушки, а она часто принимает гостей, веселится, много мужчин (бабенка интересная, следит за собой, хотя и тоща больно), и тогда, когда бабахнули, привела одного, сидели весь вечер, потом он выскочил как ошпаренный — и в дверь, а вскоре врачи приехали.
— Только все это, — Прохорова приложила палец к губам, — в тайне, как договорились.
— Как он выглядел?
— Последний-то? — Прохорова презрительно скривилась. — Мордатый такой, глаза круглые, во!
Она прижала свернутые бубликами пальцы к переносице.
— Губы отвисают, бакенбарды торчат — страхолюдина! И чего она в нем нашла? Одет, правда, по-модному: курточка желтая замшевая, джинсы, да и держаться барином — важный, не подступись!
— А как зовут, фамилия?
— Вот этого не знаю. На машине приехал, видела, я как раз домой шла, у подъезда и встретились. «Жигули» синего цвета.
— Номер не запомнили? — безнадежно спросил я.
— Как же не запомнила? — обиделась Прохорова. — Записала. Я все машины записываю на всякий случай. Краж-то сколько развелось…
Она открыла сервант, порылась в коробке из-под конфет.
— Вот он! 22-81 КМП.
— Спасибо, Валентина Ивановна, нам это пригодится.
Я положил на скользкий пластик кухонного стола фототаблицу.
— Кого-нибудь знаете?
— Как же! Вот этот к ней часто ходил и этот тоже, — палец с неровно подрезанным ногтем указал на Хлыстунова, Спиридонова, потом уперся в лицо Элефантова.
— Вот он раза два-три был. Редко да метко, однажды за полночь заявился! Да вы не всех принесли…
Улыбка Прохоровой была явно ехидной.
Вернувшись в отдел, я дал задание ГАИ и через час узнал, что владельцем автомобиля является гражданин Федотов, инвалид третьей группы, а пользуется им по доверенности некто Гасило — дальний родственник хозяина, завскладом мебельной базы.
На следующий день Гасило робко приоткрыл дверь кабинета. От его важности не осталось и следа — подчеркнуто предупредительный, законопослушный гражданин, которого непонятно почему, очевидно по недоразумению, вызвали в милицию.
— Чем могу… уголовному розыс… Никогда не быв… но если чего над…
Скороговорка, проглоченные окончания слов — именно этот голос записал магнитофон диспетчерской «Скорой помощи».
Я спросил Гасило про вечер у Нежинской, он удивленно моргал глазами, а когда понял, что его персона сама по себе милицию не интересует, выложил с определенными корректировками суть дела.
Получалось, что он зашел к Марии Викторовне выпить чашку чаю, они разговаривали на общие темы, вдруг со звоном лопнуло стекло, хозяйка схватилась за бок, между пальцев побежала кровь. Нежинская попросила вызвать «Скорую», что он и сделал, а обратно возвращаться не стал, чтобы не «впутываться в историю». Нежинскую знал две недели, познакомились, когда она покупала мебель, разумеется, абсолютно законно, через магазин, на складе просто проверяла комплектность гарнитура, мол, чтобы царапин не было, стекла целы, винтики-гаечки на месте… Отношения между ними чисто товарищеские, ничего другого он, конечно, и в мыслях не держал.