Смятение чувств
Шрифт:
– И не моя, – ответил он приглушенным голосом. – Ты знаешь, я не мог бы… нет: нужды говорить тебе… – Он остановил себя и стиснул ее руку, прежде чем отпустить. – Только скажи, что тебе лучше! Думаю, страдания того мига на приеме будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
– О; не нужно, чтобы это было так! Я больше тебя не опозорю, обещаю! Мне говорят, что мы привыкнем, забудем, что между нами ничего не было, кроме дружбы. Я должна пожелать, чтобы ты был счастлив. – Ты можешь быть счастливым?
Ответом ей было едва заметное покачивание головы. Она чуть улыбнулась:
– Нет, сердце у тебя верное. Я только хочу, чтобы ты был доволен.
Говоря это, Джулия отвернулась от него к Лидии, которая, подойдя, сказала:
– Так рада тебя видеть,
Адам отошел, чтобы уделить внимание приехавшим гостям, и лишь некоторая жесткость в его лице выдавала, что он испытывает напряжение. Лидия, которая как школьница восхищалась Джулией, болтала с ней без умолку, и Джулии все казалось интересным и веселым. Адам слышал ее серебристый смех и радовался, потому что к боли – оттого, что она настолько близко, – присоединялась осознанная боязнь, что она позволит своей чувствительности возобладать над воспитанием и опять поставит их всех в неловкое положение. Он спрашивал себя, имеет ли Дженни, безмятежно беседующая с лордом Оверсли, хоть отдаленное представление о том, какому испытанию она подвергла его и Джулию. Казалось, она этого не сознает; потому что, когда ей случалось встретиться с ним взглядом, ее глаза не таили никакого подозрения, а только едва заметную дружескую улыбку. Казалось, она приятно проводит время; и это хотя и разводило их еще дальше в разные стороны, но избавляло от другой тревоги: на собрании у его тетушки и леди Бриджуотер застенчивость превращала ее в неловкую гостью, но в ее собственном доме все было по-другому. Ему вовсе не требовалось следить за ней зорким глазом в готовности помочь ей при затруднении в разговоре или напоминать об обязанностях хозяйки: она чувствовала себя вполне уверенно, поскольку в течение многих лет была хозяйкой в отцовском доме и привыкла принимать гостей.
Обед, который вскоре подали, был превосходен; и, поскольку для обсуждения имелось несколько животрепещущих тем, интересных всем, беседа не иссякала. Главной среди них была помолвка принцессы Шарлотты с принцем Оранским, поскольку ходили упорные слухи, будто принцесса пошла на попятную, и это, естественно, стало предметом всеобщего интереса. Предполагались различные причины разрыва, но Рокхилл, который, как один из частых гостей Карлтон-Хаус, был, вероятно, более осведомленным, чем кто-либо из присутствующих, сказал, что, по его разумению, разлад случился из-за вопроса о домицилии: принц рассчитывал, что его жена станет жить в Нидерландах; принцесса же, являвшаяся прямой наследницей английского трона, имела твердое намерение остаться в своей собственной стране. Эту решимость после всестороннего обсуждения одобрили, но Дженни оставалось лишь сказать, что это весьма странно, когда регент хочет спровадить своего единственного ребенка в чужие края.
– Да, в самом деле! – согласилась леди Оверсли. – Это просто удивительно!.. Но думаю, он ей очень нравится. – Тут она поняла, что ее подвел несдержанный язык, и воскликнула совсем уже невпопад:
– И это напомнило мне, Адам, о том, что тебе предстоит занять свое место! Оверсли говорил буквально на днях – не так ли, любовь моя? – что должен тебе об этом напомнить.
– Да, полагаю, что предстоит, – согласился Адам. – Мой дядя говорил со мной об этом накануне вечером. Он сказал, что отправится вместе со мной и подскажет, что мне полагается делать, когда я там окажусь, – потому что я, к стыду своему, не знаю! – Он увидел, что Дженни находится в полном недоумении, и улыбнулся ей, пояснив:
– В палате лордов, дорогая, у меня есть место, и я должен присягнуть, или что-то в этом роде. Я не обязан произносить речь, нет, сэр?
– О нет! – заверил его Оверсли. – Конечно, Нассингтон – человек, который поручится за тебя, вот только…
– Но это не тот человек, необходим другой! – возразил Броу. – Обратись к моему отцу, Линтон!
Вдовствующая выразила свою поддержку. Она отчетливо помнила, как покойный виконт сетовал на торизм лорда Нассингтона, и соответственно была уверена, что он очень расстроился бы, если бы узнал, что
– За настоящих синих и миссис Кру, мэм, – поправил Броу, хорошо подкованный в исторических хрониках вигов. – Отец часто рассказывал мне эту историю. Принц предложил сказать ей тост, и она с ходу ответила: «За настоящих синих и всех вас!» Приняли очень хорошо.
Это, естественно, вызвало в памяти огорчительные перемены в позиции принца теперь, когда он стал регентом, и обсуждение стало чрезвычайно оживленным. Адам не принимал в нем никакого участия, но в глазах его горел решительный огонек, и, когда Броу сказал:
– Отправляйся с моим отцом и позаботься о том, чтобы сесть на скамью оппозиции! – он ответил негромко, примирительным тоном:
– Но я не думаю, что захочу сидеть на скамье оппозиции!
Лорд Рокхилл рассмеялся, но другие три джентльмена, на миг ошеломленные этим потрясающим заявлением, едва придя в себя, разразились протестами, даже лорд Оверсли, задетый, сказал:
– Но ты не можешь! Я хочу сказать, ты, должно быть, пытаешься нас разыгрывать!
Адам покачал головой, что побудило Броу спросить, почему он был членом клуба Брукса.
– О, так распорядился мой отец, прежде чем я хоть что-то узнал о политике! – ответил он.
– Ты и сейчас знаешь очень мало! – сурово сказал лорд Оверсли.
– Почти ничего, – согласился Адам. – Только то, что меня не тянет к группе людей, которые рычат и бросаются, на пятки старого Дуро!
– А, Веллингтон! – сказал лорд Оверсли, пожимая плечами. – Вера в то, что его победы были преувеличены, – это еще не вся партийная политика, мор милый мальчик!
Огонек в глазах Адама исчез, и вместо него появилось довольно опасное искрение; но прежде, чем он успел заговорить, вмешался Рокхилл, ловко сменив тему разговора, перейдя от клуба Брукса к клубу Уайта и поведав, что членами этого клуба в доме Берглингтонов устраивается большой маскарад в честь иностранных гостей. Дамы нашли эту тему куда интереснее, нежели политика, и тут же забросали Рокхилла вопросами. Как и следовало ожидать, он выглядел прекрасно осведомленным, и не только смог сообщить им имена разных принцев и генералов, которые ехали в свите царя и короля прусского, но и предсказать, каким будет празднование; Помимо смотров и официальных приемов, предстояли иллюминации, фейерверки и пышные зрелища в парках.
– Это правда, – согласилась Дженни. – По крайней мере, я знаю, что они собираются устроить иллюминацию в Индийском доме, в банке и еще в нескольких местах, поскольку мой отец еще вчера рассказывал мне об этом. А также гражданский банкет в Гайдхолл, на который все они отправятся процессией. Он собирается арендовать для нас окно, то есть он может запросто это сделать, если мы захотим! – добавила она, невольно взглянув через стол на Адама.
– Я не особенно сомневаюсь в том, что вы захотите! – воскликнула Лидия с завистью.
– И вы тоже, не так ли? – спросил Броу, который сидел подле нее. – Нельзя ли это устроить? На вашем месте я бы не поехал в Бат: скучнейшее место! Полным-полно чудаков и калек, балы заканчиваются в одиннадцать, весь день нечем заняться, кроме как пить воды и прогуливаться по бювету [15] , – вам такой образ жизни не понравится!
– Я знаю, что не понравится, – вздохнула Лидия. – Но я должна ехать из-за мамы. Это мой долг. Так что, конечно, я не рассчитываю, что мне это понравится.
15
Бювет – сооружение над минеральным источником, откуда непосредственно получают воду для питья