Снайпер
Шрифт:
В связи со всем вышесказанным, подвел итог президент, ему очень приятно вручить архиепископу Джорджу Роберто Лопезу самую высшую награду, которая только существует в этой стране для гражданских лиц, – орден Свободы.
Пленка крутилась вперед, и вот Его Преосвященство, скромно одетый во все черное, с застывшей на лице блаженной улыбкой, начинает подниматься на подиум с правой стороны от президента, чтобы пожать ему руку и преклонить колени для принятия награды – яркой шелковой ленточки с небольшим кружочком золота, которую президент вот-вот должен повесить на его толстую шею. Он поворачивается к публике спиной, начинает наклоняться, а президент в этот момент поднимает над его
– Прежде всего, – начал Хэп Фенкл, когда изображение на экране замерло, – нам надо выяснить то, над чем сейчас многие ломают головы, а именно: как так получилось, что Боб не стал стрелять в президента в момент произнесения им своей речи, то есть когда он стоял анфас и выстрел в голову не представлял труда. Почему он ждал, когда президент повернется к нему правым боком и этот латиноамериканец тоже попадет в линию прицеливания? Итак, ваши версии, ребята?
Вокруг царило молчание. Но Ник знал почему.
– Хэп?
– Да, Ник.
– Причина заключается в том, что выстрел в голову – вещь очень рискованная, тем более… Сколько там ярдов было, пятьсот? Он не стал стрелять не потому, что не попал бы; ты-то знаешь, что он тебе даже в дырочку члена попал бы с такого расстояния. Все дело в том, что голова – самая подвижная часть тела, все движения начинаются именно с головы. Поэтому она практически никогда не бывает в покое. Мышцы шеи устроены так, что время между импульсом, посылаемым мозгом, и действием тела почти равно нулю. Поэтому в голову никто не стреляет, по крайней мере профессионалы. В то же время, обратите внимание, снайпер учитывал тот факт, что на президенте может быть надет бронежилет, а значит, нет стопроцентной гарантии попадания в тело, даже если бы он сделал выстрел по корпусу. Смотрите, он подождал, пока президент повернулся к нему боком и поднял руки. В этот момент ему и надо было выстрелить в существующее в самом бронежилете отверстие для руки. Под углом сорок пять градусов он все равно попадал в грудь через это отверстие для подмышки. Входя в тело под таким углом и вращаясь справа налево, пуля будет расширять отверстие и разорвет все внутренности к чертовой матери. Несчастный и глазом моргнуть не успеет, как будет мертв. Кстати, на Флэшлайте в этот день был надет бронежилет?
– Секретная Служба об этом ничего не сообщала. Молодец, Ник.
– Как жаль, что ты уже умер, – тихо произнес кто-то в темноте.
От двойного смысла этой шутки все расхохотались и даже Нику пришлось улыбнуться.
– О’кей, перейдем теперь к душещипательным подробностям, – сказал Хэп. – Сейчас смотрим попадание в голову.
Как-то странно дернувшись, архиепископ неожиданно выпрямился, как будто у него по спине вдруг прошла судорога, и Ник подумал, что именно в этот момент в него и попала пуля. Но это было не так, хотя оставалось непонятным, почему без всяких на то видимых причин архиепископ, вместо того, чтобы опустить голову для принятия награды, вдруг поднял ее, оказавшись из-за этого в зоне поражения пули Суэггера и получив, таким образом, несколько грамм свинца прямо в затылок.
Человек – такое хрупкое создание. Подожги его – и он сгорит. Топи его – и он утонет. Выстрели ему в голову – и голова разлетится на маленькие кусочки.
Казалось, что голова просто исчезла, забрызгав все вокруг яркой радугой крови. Создавалось впечатление, что каждый атом двигается в произвольном направлении, причем с сумасшедшей скоростью. Еще бы, ведь это была 200-грановая пуля 308-го калибра, врезавшаяся в черепную коробку архиепископа на скорости тысяча четыреста футов в секунду. Пробив череп, она сделала из него тюльпан и, с безумной скоростью намотав на себя извилины серого вещества Его Преосвященства,
– В момент попадания он был похож на тряпичную куклу, – заметил Хэп.
В комнате висело тягостное молчание, вызванное трагедией и величием смерти, которая кадр за кадром прошла перед ними на экране.
– Слушай, Хэп, – сказал кто-то в темноте, – под таким углом стрелять не так-то уж и легко. А мы точно уверены, что объектом нападения был именно президент? Господи, у меня такое ощущение, будто он попал прямо в меня.
– Хватит, мне такие разговоры не нравятся, – оборвал говорящего Хауди Дьюти, впервые подавший голос и сразу же решивший подавить всякое инакомыслие в зародыше. – Первый раз эта глупая мысль была высказана в 1963 году и до сегодняшнего дня смущает умы некоторых. Конечно, президент был объектом атаки. Вы все прекрасно видели что голова архиепископа случайно оказалась на линии огня.
Ник сидел и смотрел на экран, где был запечатлен момент смерти священника, когда его мозги серо-красными волнами начали разлетаться в разные стороны, попадая прямо в лицо президенту, который еще не успел среагировать на случившееся. Мемфис часто думал о выстрелах с больших расстояний. Когда-то это было смыслом его жизни, пока не произошел тот случай с Майрой… В те времена тщеславие говорило ему, что он сможет делать это очень хорошо и, спасая жизнь граждан, станет настоящим героем. Но тут что-то прервало его раздумья и заставило напрячь внимание. Ник попытался сосредоточиться на имеющейся информации…
– Ник! Ник! Эй, кто-нибудь там, растолкайте Ника, он уже заснул.
– А? Что? Прости, Хэп, что случилось?
– Ник, ты некоторое время служил в группе СВИТ в качестве снайпера. Как ты думаешь, он что, действительно не хотел попасть во Флэшлайта?
– Э-э… – замялся Ник.
– Ну, Ник, – повторил Хауди Дьюти.
– У вас есть сейчас данные о том, под каким углом пуля вошла в тело и каков наклон проделанного ею отверстия относительно точки попадания, и можете ли вы, исходя из этих данных, сделать заключение, что выстрел был произведен именно из этого дома?
– Нет. Мы только что получили доклад из Вашингтона. Они заложили данные в ЭВМ и пропустили их через свои самые мощные аналитические программы по баллистике. Самое большее, что они смогли сделать, это узнать, что место, откуда стреляли, расположено в секторе, угол которого равен приблизительно семи градусам. В этом районе у девятнадцати зданий окна выходят в эту сторону. Мы обошли их все, одно за другим, и только в одном на полу лежала винтовка, было море крови и пустая стреляная гильза. Да, это как раз тот дом, где Боб Снайпер получил две пули по девять миллиметров и отобрал у тебя “Смит”, – закончил Хэп.
– Да, ну и что дальше? – небрежно ответил Ник, стремясь найти причину своего сомнения и уже не опасаясь навлечь на себя гнев Хауди Дьюти.
– О’кей, пойдем дальше, – сказал Хэп.
Изображение на экране вновь ожило: пуля ударила с такой силой, что архиепископ завалился на президента и они оба растянулись на подиуме.
– Архиепископ Роберто Лопез падает прямо на президента, заливая его своей кровью и мозгами, а пуля в этот момент уже прошла навылет и врезалась в деревянное покрытие подиума, – продолжал комментировать Хэп, – откуда потом ее и извлекли наши специалисты по баллистике. Но она была в таком ужасном состоянии, что провести с ней баллистическую экспертизу было практически невозможно. Вот так, два человека сбиты с ног одной пулей, летевшей со скоростью тысяча четыреста футов в секунду. Просто невероятный выстрел.