Снайперские дуэли. Звезды на винтовке
Шрифт:
Маруся при мне уничтожила шестнадцать фашистов, а спустя недели три уже ходила на «охоту» самостоятельно. Она не боялась трудностей, но и не лезла очертя голову куда не нужно, не рисковала зря — знала цену снайперскому выстрелу.
С Марусей, давно уже не Митрофановой, а Барсковой, я переписываюсь до сих пор. Она живет в Ленинграде и ведет большую общественную военно-патриотическую работу. Сейчас она ответственный секретарь комитета ветеранов нашей дивизии. Воспитала двух дочерей, похожих на свою мать.
Комиссар
Часовой, охранявший землянку комиссара, сказал:
— Подожди, Николаев, комиссар сейчас занят. Он тебя позовет сам. Немного посиди, отдохни.
Сняв с себя плащ-накидку, я сложил ее и присел на пенек под зеленым шатром деревца, стоявшего метрах в десяти от землянки комиссара. Прошло минут двадцать. Дождь, который захватил меня в пути, прекратился, выглянуло солнце. Полковой почтальон передал мне для батальона письма. Было там письмо и для меня из Тамбова.
Я вскрыл конверт. Дома все в порядке, мама, как всегда, ждет сына домой с победой. Сразу стало теплее на душе.
Вдруг из землянки комиссара вышла девушка с пилоткой в руках. «Возможно, новая машинистка или военфельдшер из медсанбата — кто ее знает!» — подумал я. Петлиц под плащом не разглядишь.
— Что же это вы меня не приветствуете? — вдруг спросила она.
Я вскочил, натянул пилотку, вытянулся и приложил руку к виску.
— Будем знакомы. Я — Маргарита Борисовна Котиковская, военный следователь прокуратуры дивизии. — И она первой протянула мне руку.
Я догадывался, что заговорила она со мной неспроста. И немного встревожился: чем я мог заинтересовать прокуратуру дивизии?
— Научите меня стрелять из снайперской винтовки!
Я удивился. Это было неожиданно.
— Сомневаетесь во мне? Смотрите!
И она показала на телеграфный столб. На нем, курчавясь, раскачивались на ветру оборванные провода, а на железных перекладинах одиноко торчали зеленые «стаканчики». Прогремели один за другим три выстрела, и после каждого на землю зелеными брызгами осыпались осколки.
— Вот так! — проговорила Маргарита Борисовна, пряча в кобуру свой ТТ.
— Лихо! — сказал я. — Чистая работа.
То, что Маргарита Борисовна отличный стрелок, я убедился. Но, для того чтобы стать истребителем фашистов, этого мало. Выстрелить в цель может каждый. Правда, не каждый в нее попадет. Но — допустим! Однако найти цель, выследить ее — вот настоящее искусство.
И я решил обучить Маргариту Борисовну этому искусству. Она пришла на наш передний край недели через две после той памятной встречи на КП полка. Я взял запасную снайперскую винтовку, и мы отправились на передний край.
Поначалу Маргарита Борисовна только присутствовала в роли напарника, наблюдала за моей работой, присматривалась к обстановке. Огневые точки я выбирал специально для нее самые безопасные, о чем она, конечно, не подозревала. В то же время я рассказывал своей прилежной ученице, что нужно знать и уметь снайперу, как действовать
Однако она вскоре поняла, что я только вожу ее за руку. И тогда я решил, что срок стажировки окончился и пора моей ученице переходить к практической работе.
Десятка три фашистов уничтожила только при мне эта симпатичная, отважная девушка. Сейчас она живет и работает в Ленинграде.
В гостях у кировцев
Первого мая 1942 года меня и Ивана Добрика вызвали в штаб дивизии. Еще в полку нам сказали:
— Явитесь к начальнику политотдела дивизии Матвееву.
Невысокого роста, худощавого полкового комиссара Матвеева, с выправкой старого кадрового военного, с красивыми чертами лица, умным и строгим взглядом, мы с Иваном знали давно. В полку Матвеева видели часто, у нас его уважал и любил каждый боец и командир. Он был требователен, но всегда справедлив. Был прост в обращении, любил бойцов, и они отвечали ему тем же.
— Пойдете представителями от дивизии на наш подшефный Кировский завод: вас пригласили на торжественное первомайское собрание, — поздоровавшись, сказал Матвеев. — Быть там надлежит в четырнадцать ноль-ноль. Возможно, придется выступить. Отправляйтесь сейчас же, иначе опоздаете. Там долго не задерживайтесь — время не то… О возвращении доложите. Вот ваше командировочное предписание. Николаев — старший.
За два часа нам предстояло прошагать около четырех километров, отделявших КП дивизии от Кировского завода. И путь этот был, прямо скажем, не из легких: фашисты то и дело обстреливали шоссе и все вокруг него.
Ни одна машина не обогнала нас за все время пути. Редко-редко встречался одинокий путник, направлявшийся в сторону передовой, — то были либо командиры связи, либо такие же командированные, как мы. Чаще всего мы обгоняли направлявшихся в тыл раненых бойцов и командиров, с помощью санитаров добиравшихся до медсанбата.
Чем ближе подходили мы к городу, тем чаще встречались на пути КПП — контрольно-пропускные пункты, на которых приходилось каждый раз предъявлять командировочное предписание вместе со своей красноармейской книжкой. На посту у КПП стояли бойцы и командиры в фуражках с зеленым околышем — из погранвойск НКВД. Они тщательно проверяли наши документы, а проверив, желали счастливого пути, предупреждая о наиболее опасных местах по дороге.
Не доходя метров пятьсот до знаменитого Кировского завода, мы с Иваном привели себя в порядок: сняв гимнастерки, стряхнули с них окопную грязь. Сразу же подшили и свежие подворотнички — из сложенного вчетверо куска марли, израсходовав индивидуальный санитарный пакет из моего НЗ. При помощи песка и земли, поплевав, старательно надраили ременную пряжку и пуговицы. За неимением обувной щетки травой пообтерли от пыли свои «кирзачи». И только тогда, еще раз критически осмотрев друг друга, нашли, что каждый выглядел вполне прилично.