Снег на Рождество
Шрифт:
Сено повезли тремя машинами. Две бабы сели в кабины первых двух машин. В третью сел Илья. Мария напросилась ехать сверху на сене, держась за натянутые веревки. Она каждый год так ездила. Возражать никто не стал. Правда, старый лесник вослед ей сказал:
— Ишь, бабу как любовь заплескала… — и, мутным взглядом проводив машину, улыбнулся.
Когда чуть отъехали от поля, Илья, выглянув из кабины, крикнул Марии:
— Давай поменяемся.
— Нет, здесь лучше, — ответила она и добавила: —
Илья собрался было перебраться к ней. Но затем передумал. Не дай Бог, придется проезжать мимо его дома, где жена его в это время всегда сидит у окна.
— В следующий раз, — чтобы не расстраивать ее, ответил он и махнул рукой.
— Пусть будет по-твоему, — засмеялась она. — Как-нибудь одна здесь побуду, ты только в зеркальце поглядывай.
Она ногами вытоптала ямку в сене, и вскоре оно затопило ее по самую грудь.
— Устроилась? — спросил ее выглянувший из кабины водитель.
— Устроилась, — прокричала она и сконфузилась. Илья, направив на нее боковое зеркальце, смотрел хотя и ласково, но с привычной властностью.
— Илюша, смотри, не важничай… — шутя прокричала она ему и, поправив на голове платок, любовно подставила ветерку лицо. Машина быстро набрала скорость и понеслась по пыльной дороге, рассекая воздух.
Какой-то жеребенок с километр бежал за ними, но затем, испугавшись пыли, остановился.
«Он должен вновь полюбить меня…» — не давала покоя Марии одна и та же мысль.
Синей скатертью небо висело над машиной. И пушистое сено вздрагивало и шелестело на ветру. Марии приятно сидеть на сене. Только почему-то затуманилось зеркальце. Илья не протирает его. Разве в такой пыли что увидишь? Да и не мальчик он, чтобы на ходу переглядываться с бабой.
Водитель, понимая интерес Марии к Илье, сказал:
— Ей можно все простить. Удивительная женщина, порой посмотришь на нее — и голова кружится. Всегда ладная, стройная, без грубости.
— Одна она, что ли, на свете? — засмеялся Илья. — Сотни их. Успевай только любить.
— Нет, Мария — одна, — не согласился водитель и замолчал.
Пыль растянулась по дороге, и видимость сразу же ухудшилась. Он высунулся из кабины и, чуть сбавив скорость, прокричал:
— Мария, у тебя порядок?
— Порядок, — прокричала она ему. Повеселев, он добавил газку, и машина, дернувшись, вновь понеслась навстречу ветру и пыли.
Почти у самого поселка на спуске он почувствовал наверху какой-то толчок, потом словно кто-то радостно вскрикнул. Но он не обратил на это особого внимания. Это Мария, наверное, кого-то поприветствовала.
— Настроение у нее что надо. Вот она и балуется… — решил он и, закашлявшись от пыли, прикрыл рукой глаза.
Но когда грунтовая дорога сменилась асфальтом и все вокруг разом посветлело, он протер рукою зеркальце, чтобы взглянуть на Марию. Но ее не было. Он вздрогнул, на ходу открыв дверцу, выглянул
На спуске одной из горок ее нашли. Она лежала на траве в метре от дороги. Тело вжилось в траву. В ее лице не было ни на кого обиды.
Илья, еще толком ничего не понимая, прошептал:
— Что же ты легла здесь?..
И ветер, полоснув его, как-то разом сгорбатил.
Водитель оттолкнул Илью и, в ужасе обхватив голову, прошептал:
— Что же теперь?.. — и, повернувшись ко всем, заорал диким голосом: — Я был против… она сама села…
Над головами людей небо все так же синело. А ветер, приподнимая степную пыль, тут же ее уносил.
ОДИН
Я гость в этом поселке. Кратковременный гость. Внезапно появившись, внезапно исчезну. Я не знаю ни отца, ни матери. Я детдомовский.
Как долго будет тянуться моя такая жизнь? Я не знаю.
А так бы хотелось все узнать. Я ни разу никому не намекнул на свою горькую судьбу. Я стараюсь на людях больше смеяться, улыбаться. Хотя, кажется, они все равно меня понимают.
Я увлечен врачеванием и с каждым днем стараюсь его совершенствовать. Однако все равно что-то не то. В последнее время меня беспокоит мое будущее. Долго ли я буду пребывать на земле? И что ждет меня после смерти?
В поселке не с кем поделиться этими моими немножко странными и таинственными мыслями. Недалеко от меня живет бородач философ, вот только он мне и интересен. У него порок сердца, и он часто ко мне обращается за помощью. Я всегда стараюсь помочь ему. Но, увы, с каждым годом его состояние ухудшается, порок у него мало того, что врожденный, но и тяжелый. И, чувствуя все это и понимая, он спешит жить. Любознательности, образованности его можно позавидовать.
Кроме широкого кожаного ремня с массой заклепок, который отлично и надежно поддерживает его брюки, постоянно с ним пульт дистанционного управления. Эта коробочка с разноцветными кнопочками вечно в его руках. Она заменяет ему четки. Почти всегда в разговоре со мной, да и не только со мной, но и на людях, он любит нажимать кнопочки.
— Зачем тебе этот пульт? — спрашиваю я его.
— Как зачем?.. Лет через двадцать без дистанционного пульта и шага нельзя будет ступить.
Я удивляюсь. А он с трогательностью объясняет: