Снег

Савас Евгения

Наставники не были егерями. Ни одна из них. Они проходили обучение только как юнкера и числились ими не более шести первых лет. Потом их переводили в специальный сектор, где они воспитывались до того, как стать старшими наставниками. Почему так делали, мы не знали. Но нам говорили, что наставники очень редко появляются, из-за своих особенностей их было очень мало. Они выходили с нами на обучении на занятия и хорошо переносили внешнюю среду, но по маршрутам они никогда не ходили и жили только в тех куполах, где родились.

– Эмблема службы ставится сразу. Круг значит, что обучение пройдено полностью, -

объяснял министр.

– Что это за полосы?

– Это самое интересное, - он наслаждался по-настоящему.
– Это за выходы на маршрут.

– Раз, два, три... то есть эта девушка выходила на поверхность три раза?

Министр выдержал эффектную паузу:

– Нет. Полосу егерь получает не за один выход.

– Сколько же?

– Десять.

– Тридцать раз?!

– А может быть больше, - министр говорил с таким превосходством в голосе, будто сам совершал эти выходы.

В нас никак не отзывались его смешные потуги потешить свое самолюбие. Нам некогда думать о таких вещах. Спесь нам чужда. Чувства только мешают и никак не помогают в выполнении наших задач.

– Эта... маркировка - обязательна?

Министр выключил фонарик и, кажется, собрался вернуться к ожидавшему королю и его свите, увлекая за сбой принца.

От стука своего сердца я почти не слышала, что он говорил.

Уходи!

Не подходи сюда!

Не смотри на меня!

Но он вернулся.

Его заинтересовали арбалеты, которые мы держали. Кажется, он об этом спросил у министра, и тот продолжил многословно объяснять. Наверное, этому "министру" (знать бы еще, что это значит) не с кем было обсуждать эти темы, а он очень интересовался вопросами нашей службы. Он много знал о нас. И его знания по большей части были точны.

В это же время наставница скомандовала:

– Вандерсен, досмотр оружия, - девушка, что стояла передо мной, шагнула вперед.

Я помедлила на долю секунды и тоже шагнула.

Моё тело, казалось, само среагировало, подчинившись многолетней привычке. Иначе боюсь, я не смогла бы сдвинуться с места. Пока разум пребывал в панике, тело четко, строго по правилам, выполняло давным-давно отработанные действия.

Сделав еще один шаг вперед, девушка сделала следующий шаг в сторону, освобождая мне дорогу.

Я прошла вперед на пять шагов и остановилась. Достала и пристегнула тетиву. Открыла зарядник на ложе. Арбалет положила на согнутые в локтях руки, развернутые запястьями вверх, как на полке.

Министр с принцем успели отойти и сейчас по дуге возвращались к тому месту, где я остановилась.

Ему осталось дойти три шага.

Он слушал то, что говорил ему министр, и рассеяно смотрела на моё оружие. Сердце грохотало, и я почувствовала, как руки задрожали. Хорошо, что все далеко находились, и никто из наставников и егерей не мог этого видеть. Я сжала кулаки так, что почувствовала, как мои обрезанные почти под самый корень ногти впиваются в кожу.

Два шага.

Наверное, сейчас моё лицо просто пылает, под шлемом было даже горячо. Я не смела оторвать взгляд, от точки перед собой. И ничего там не видела. Потому что периферическим зрением, наблюдала за тем, как он приближается. Неумолимо. Неизбежно.

Один шаг.

– ...как видите, вот сюда. Хотя они стреляют и просто подходящими по размеру кусочками льда.

Голос министра журчал где-то на границе моего сознания. Я, то теряла, то снова понимала смысл того, что он говорил.

Он остановился прямо передо мной. Смотрел все так же на арбалет и неожиданно обратился ко мне:

– Им сложно управлять?

И он поднял глаза на меня.

Мне показалось, что я на мгновение потеряла сознание.

Его глаза оказались как раз на той линии, по которой я смотрела вперед.

А может быть, я себя обманываю, и мои глаза сами собой нашли его взгляд?

Он молчал и, наверное, не узнал меня, ожидая ответа на вопрос, который я едва ли услышала.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть он меня не узнает!

Сердце пульсировало, стучало в ушах.

Больше рассчитывать мне было не на что. Одна крошечная надежда.

И вдруг лицо его побледнело.

Глаза в изумлении стали раскрываться шире.

Я не шевелилась. Ни единым мускулом не могла управлять. Превратившись в живую статую. Иначе я бы упала сейчас.

– Ваше высочество?
– министр встревожено посмотрел на принца и протянул руку, чтобы поддержать его.

Но он отвел протянутую руку и вдруг пошатнулся, отступив на шаг назад.

– Что случилось?
– я услышала голос короля.

– Кажется, его высочество плохо себя чувствует, - ответил министр.

– Кайс, ты в порядке?

Он молчал несколько секунд, не отрывая от меня взгляда.

– Да, отец.

Сейчас я была очень благодарна за все те тренировки, что мне пришлось пройти. За все те года, что были потрачены на то, чтобы моё тело мгновенно реагировало на команды. Я плохо помню, что происходило в следующие несколько минут. Только знаю, что всю процедуру досмотра вооружения я прошла от и до. Чтобы не думать о том, что на самом деле сейчас происходит, я мысленно повторяла порядок действий. После внешней проверки большого арбалета его следовало упаковать. Отстегнуть тетиву, сложить все части таким образом, чтобы он превратился в брусок примерно в локоть длиной, и его уже убрать в кобуру, пристегнутую ниже бедра на правой ноге. Дальше по порядку осматривали малый арбалет, он стрелял иглами и крепился к левой руке. Потом нож из-за голенища правого сапога. Кошки в перчатках. Нас учили защищать себя всеми доступными способами. Не так важно, чем ударить, главное - знать, когда и куда.

Все это бред. Я сама себя обманывала. Никакая инструкция, строчку из которой я повторяла уже в четвёртый или пятый раз, все время, спотыкаясь на одном и том же слове, не могла меня отвлечь от крошечной жилки, что билась на его виске. Хорошо, что он молчал все это время. Я, наверное, не смогла бы закончить, если бы он хотя бы одно слово сказал сейчас. Когда я закончила и остановилась, ожидая команды, его губы задвигались.

Он беззвучно произнёс моё имя. У меня внутри все сжалось. Я почувствовала, что задыхаюсь. Его лицо было таким застывшим, а глаза... Я принесла ему все то несчастье, что в них было. Не нужно было ему знать о том, кто я. Да и мне не нужно было встречать его никогда. Это все моя вина. Только я виновата. Если бы не я, его сердце сейчас не рвалось бы на куски.